Вуаль. Крыло третье

— Я заметил. — Прищурившись, посмотрел на меня Раскат. — Додуматься же сказать мне такое про мою дочурку… А если бы голову тебе снёс?

— Огорчился бы.

На мой ответ, Ермаков лишь хмыкнул, слегка усмехнувшись, но тут же стал серьёзным, когда мы выехали на улицу, где был расположен ночной клуб «Знамение».

— Половина второго. Если ничего не путаю, то они в двенадцать дня уже открываются. — Посмотрел на свой смартфон Раскат, пряча его во внутренний карман пальто.

— Это хорошо. Народа постороннего там сейчас не будет. — Тут же смекнул я, прокручивая план действий в голове. — Всё тихо отработаем без лишнего шума.

— Мышкин, а ты точно благородный? — Видя мой вопросительный взгляд, Раскат пояснил. — Разговариваешь, будто бывалый разбойник и замашки у тебя стрёмные. Фляжка Алексея, следы крови, а тот взгляд, что у тебя был, когда ты магичить закончил, я видел ни один, и даже не два раза. Про игру в «Рулетку» на дворцовой площади, даже упоминать не буду. Это было не состязание, а банальное убийство.

—… А у вас неожиданно цепкий ум. — Искренне похвалил я Ермакова.

— Думал, что я только кулаками умею махать? — Раскат, сдержано усмехнувшись, смерил меня спокойным взглядом. — Не напрягайся так, просто поделился своими наблюдениями.

— Всё потому, что наш род отличается от других благородных. Мы до сих пор держим своих бойцов, а не пользуемся услугами охранных фирм, у нас есть арсенал на территории, не носим гербов, родовых перстней, шпаг, и других знаков статуса.

— А! Вот оно что… Звеняй, не силён во всех этих ваших благородных премудростях. — Ермаков пожал плечами, хмыкнув. — Могу сказать только то, что вашему роду повезло. Кому подфартило меньше, сейчас в Магаданской губернии на ПМЖ за грехи дедов и прадедов, чьи памятники в назидание оставлены нетронутыми по всему Петрограду, под местным солнышком «греются» и комаров размером с кулак кормят.

— Памятники? — Переспросил я, не поняв, к чему клонит Раскат.

— Да. Раньше головы на частокол вешали, а император памятники проклятых родов оставил нетронутыми. Даже деньги выделяет, чтобы за ними ухаживали. — Помолчав немного, Ермаков добавил. — Названия губерний и улиц специально не изменил — Фрунзенской, Калиновской губернии… Площадь Ульянова, проспект красных командиров, набережная Рошаля, площадь жертв революции — все названия оставлены нетронутыми. Так император тешит своё самолюбие, демонстрируя, что станет с теми, кто пойдёт против него. Интересный он человек….

— Сейчас, и мы станем очень «интересными» — Мрачно подытожил я, когда автомобиль остановился перед клубом. — Пусть ваши люди выходы перекрывают, а мы внутрь идём, искать охранника со следом от цепочки с крестиком на шее, и двух его друзей.

— И как мы его найдём? — Поинтересовался Ермаков, пристроившись рядом, со своими двумя телохранителями, а следом подоспели Настя и Потапов.

— Их рожи мне известны… А про след от цепочки на шее, сказал чтобы у вас не возникло сомнений в правильности моих действий. Вера за неё дёрнула, когда пыталась отбиться, цепочка не порвалась, врезалась в кожу, но из-за протяжки оставила след.

Дав отбой своим бойцам, которые хотели составить мне компанию, проводив взглядом пару автомобилей, поехавших ко второму выходу их клуба, открыл нараспашку дверь, заходя внутрь оказываясь в фойе.

Наше появление не осталось незамеченным. По лестничному маршу со второго этажа к нам торопливо спускался пиджак, с гарнитурой в ухе.

— Алесей Иванович, что-то срочное….

— Это кто? — Поинтересовался я у Потапова, перебив мужчину лет тридцати пяти на вид, с короткой стрижкой-ёжиком и оттопыренными ушами.

— Андрей, помощник начальника охраны клуба. — Успел представиться ушастый перед тем, как схлопотал от меня удар перчаткой облачения в нос, и принял сидячее положение на полу.

Видя удивлённые взгляды, активировав контур, я метнулся к молодому мужчине, не давая прейти в себя, рванув за ворот его рубашки, под которым оказалась ранее упомянутая мной отметина.

— Ещё нужны комментарии? — Заданный мой вопрос был из разряда риторических, судя по взглядам всех присутствующих, указательный палец левой руки пиджака уже оказался в моей руке. — Андрюша, где остальные, кто с тобой был?

Сразу после заданного вопроса, раздался глухой хруст и крик боли, а моя рука уже держала средний палец.

— Повторяю вопрос… Где сейчас остальные? — Сразу после вопроса, вновь раздался хруст и крик боли, ещё шлепок, выданной мной оплеухи свободной рукой.

— Ещё раз повторяю… — Спокойным холодным тоном начал я, но тут вмешалась Настя, которая хотела метнуться вперёд, но рука Раската преградила ей путь.

— Ты же ему ответить не даёшь!

— Именно. — С будничным выражением лица кивнул я, а фойе огласил очередной крик. — Мы так на беседу настраиваемся. Андрюша, ещё раз повторяю свой….

— Миха! Ааааа! В мониторной….В мониторной! Ик! — Залепетал лопоухий, тут же получив от меня затрещину.

— Да ты успокойся, а то уже икать начал, бедолага. Почему ты замолчал…

Мизинец хрустнув, принял неестественное положение, и вновь крик прокатился по стенам помещения.