Вуаль лжи

Пройдя квартал, мужчины устроились за столом. Криспин откинул капюшон и пятерней выжал воду из гладких черных волос. Гуд тем временем уже беззаботно рассказывал последние лондонские сплетни и сообщал о собственных забавных приключениях в качестве поденщика. Криспин его не прерывал, но прислушивался лишь вполуха. Уставившись на Джона серыми, как сланец, глазами и неторопливо попивая эль, он изучал нового знакомого. На сведения о себе самом Криспин был очень скуп, упомянул лишь, что доводилось выполнять самую разную работу в поисках хлеба насущного.

— Послушайте-ка! — наконец решил он оборвать многоречивого собеседника. — Как вам хозяйка показалась, эта леди Уолкот? Какая она?

Джон шумно отхлебнул из глиняного кубка и нахмурился.

— Хорошенькая. Молоденькая. Неприступная.

Криспин сделал глоток. Вот как? Отчего же Уолкот заподозрил ее в измене?

— А вы что, захотели за его спиной поживиться на ее счет, а? — спросил Джон. — И не думайте. Она верна семье до мозга костей. Что хорошо для мужа, то хорошо и для нее. Как я и сказал. Неприступна.

Криспин отпил из кубка и дальше почти все время молчал. Ему хотелось еще раз взглянуть на портрет, но в присутствии Гуда это было невозможно. Пожалуй, следовало бы поподробнее расспросить Уолкота о причинах возникших сомнений, однако брезгливость Криспина в отношении порученного дела взяла верх. Он покачал головой. Не следовало, наверное, вообще за него браться…

И все же отчего Уолкот так ощетинился на свою супругу? Может, кто-то стал отираться возле дома? Или она нанимала слуг с внешностью куда более привлекательной, чем вот у этого Гуда? Потратив чуть ли не два часа на распивание водянистого эля и выслушивание болтовни Гуда, Криспин поблагодарил его, пожелал удачи и, покинув кабачок, неторопливо зашагал по стылой улочке, ставшей серебристо-черной под неясным мерцанием луны.

Через некоторое время он добрался до лавки, что располагалась напротив сторожки особняка четы Уолкот, где Криспин познакомился с Гудом, однако огонь в жаровне успел потухнуть, оставив после себя лишь серую золу да угли на чугунной решетке.

И началось многочасовое ожидание в темноте. Луна давно скрылась с небосклона, отчего ночь стала казаться еще более холодной. Наконец из сторожки вышла низкорослая фигурка. Если бы будочник не выставил вперед факел, осветивший ее лицо, Криспин, пожалуй, вряд ли признал бы в ней Филиппу Уолкот. Впрочем, мимолетно блеснувшая искорка напомнила о портрете и медно-золотистых волосах.

Женщина, без сопровождения пошла по улице, изредка оглядываясь на дом, в чьих окнах не было ни огонька. Криспин выждал, пока она не удалилась на дальность полета, стрелы, после чего набросил на голову капюшон и двинулся следом.

Шла она быстро. Тени узенького переулка вскоре поглотили стройную фигуру, однако глаза Криспина все же различали движение в той стороне. Держась позади, он проследовал за ней через каменную арку, блестящую от измороси и пахнувшую мокрым мхом. Эхо женских шагов отражалось от стен, и Криспин решил повременить, пока звук не затихнет полностью, и лишь после этого двигаться дальше.

Филиппа вышла на улицу, уходившую вдаль плавным изгибом подобно реке. Высокие торговые здания — в несколько этажей, со складскими помещениями под крышей — выстроились вдоль дороги. От чрезмерной скученности их силуэты словно сдавило вместе, и они нависали над улицей непреклонными великанами, чьи головы скрывают темное небо. Все двери заперты на замки и засовы, ставни затворены, не позволяя вырваться наружу теплому, золотому свету, который Криспин мог видеть сквозь узенькие щели. Мокрая мостовая была безлюдна насколько хватало глаз, если не считать таинственную женщину.

Она остановилась и оглянулась.

Криспин вжался в стену ближайшего строения, спиной чувствуя болезненные уколы грубоотесанного камня. Едва дыша, чтобы облачко пара не выдало его местонахождение, он медленно повернул голову в капюшоне и скосил глаза в ее сторону.

Похоже, женщина ничего не заметила и, решив, что действительно находится в одиночестве, пошла дальше, подобрав полы плаща и опасливо ступая по неровным булыжникам, а порой и по размокшей глине.

Криспин глубоко вдохнул, дождался, пока она свернет за угол, после чего заторопился следом, с ловкостью грызуна держась в тени от свесов кровли. Приблизившись к углу, за которым скрылась Филиппа, он замедлил шаг и, придерживаясь за поседевшую от времени и непогоды подпорную укосину, бросил осторожный взгляд. На глаза тут же попал развевающийся от быстрого шага подол ее плаща. Филиппа быстро пересекла мост над Флитской канавой, и Криспин состроил недовольную гримасу. Итак, она направляется на юг, в сторону тех лондонских кварталов, где дамам из благородных семейств в одиночку появляться никак не следует. Криспин фыркнул. «Глупая женщина! Тебя убьют — и это как минимум. А то и чего похуже…»