Вуаль лжи

Криспин вскинул лицо и оглядел стены камеры. Не исключено, что это его последнее пристанище. Он медленно покачал головой:

— Пошел ты к черту!

Рука его взметнулась, и мандилион, описав идеальную дугу, упал прямиком на тлеющий торф.

Уинком тут же вытащил меч, но вовсе не для того, чтобы направить его против Криспина. Он шагнул к очагу и протянул острие к огню, желая подцепить ткань…

И окаменел.

В первые несколько секунд ничего не произошло, просто темные струйки потихоньку курились над материей. Но вскоре полотнище побурело, появились прорехи, ткань занялась — и в следующий миг взметнулась белесым клубом дыма.

Клинок Уинкома замер в воздухе. Вот-вот — казалось Криспину — шериф сунет меч в пламя и выхватит реликвию из огня. Но нет, тот даже не шевелился. Просто стоял и молча смотрел, как догорает мандилион.

Наконец Уинком убрал меч в ножны.

— Зачем же вы так глупо поступили?

— Да… — Избитые щеки Криспина на секунду зарделись отблеском пламени. — Это вполне может считаться даже богохульством. А вы почему не спасли ткань?

Уинком не мог отвести взгляд от огня и всего лишь покачал головой:

— Не знаю. — Он задумчиво подергал себя за бороду.

— Стало быть, вы согласны со мной. Это слишком опасная вещь, чтобы вот так просто передавать ее из рук в руки. Хорошо, что ее больше нет.

— И вместе с ней в печную трубу улетела ваша свобода?

— Мандилион не был частью нашей сделки.

— Вы так считаете?

Уинком отошел в противоположный конец камеры, делая вид, что вдруг заинтересовался оконцем и узкой полоской изливавшегося из него сумеречного света.

Криспин сложил руки на груди.

— Во что мне это обойдется?

Шериф скосил на него глаза.

— Про золото можете забыть.

— А мой залог?

— М-м… половину прощу. Только ради вас.

— Выходит, остается открытым вопрос о моей свободе. Которая вам не будет стоить ничего.

— Считаете, легко отделались?

— А как быть с королем?

Уинком нахмурился. Похоже, он только сейчас сообразил, что над ним самим нависла угроза.

— Не знаю… Может быть, удастся его убедить, что мандилион вообще никогда не существовал.

— И он поверит?

— Должен. — Уинком приблизился к очагу, нагнулся и стал мыском сапога разбрасывать серую золу. — В конце концов, сейчас у него не осталось выбора.

Шериф прислонился к стене и посмотрел на Криспина. Повисла томительная пауза.

— Криспин, это мандилион заставил меня произнести те слова? — наконец спросил он тихо. — Он вынудил меня вести предательские речи?

Криспин не отвел взгляда.

— Теперь вы видите, с какой легкостью можно очутиться среди государственных изменников. Советую не слишком над этим задумываться.

Уинком помрачнел еще больше.

— Вот именно. Лучше не задумываться… И все же король на меня разозлится, а вот это совсем ни к чему.

— Но ведь вы уничтожите итальянский картель. К тому же раскроете убийство видного горожанина.

Уинком явно заинтересовался.

— И вы согласитесь все приписать мне?

— Милорд шериф, всякий труд должен быть вознагражден. Я лишь за то, чтобы вы получили все, что вам причитается.

— Ого! Охотно верю! — Уинком хмыкнул, а затем опустил взгляд на пепел, оставшийся от мандилиона.

Он надолго умолк, а потом добавил:

— В таком случае считайте, что мы договорились.

Лицо его посерьезнело. Он вынул клинок Криспина из-за пояса и отдал его обратно.

— Сегодня нам обоим довелось немало пережить. — В очаге сердитыми багровыми искрами дотлевали последние остатки мандилиона. — Я отпускаю вас, мерзавец. У вас еще много работы. И не забудьте свое обещание.

Криспин обернулся к распахнутой двери со смешанным чувством облегчения и тревоги. Он вложил кинжал в ножны, шагнул на выход, но, встав на пороге, подарил шерифу натянутую улыбку:

— С мандилионом в руках мне было бы куда спокойнее.

— Это обсуждать уже бессмысленно. Вы сами его сожгли.

Криспин кинул последний взгляд на пепел и усмехнулся.

Глава 25

Недоумевающая Элеонора согласилась все же принести кусок муслина, и Криспин углем набросал несколько легких штрихов. При правильном освещении результат выглядел очень похожим на уничтоженный оригинал.

Стоило только подумать про настоящий мандилион, о том, как он съеживался и чернел в огне, и живот Криспина словно обручем стягивало. Вряд ли он когда-нибудь узнает, был ли его поступок правильным. И пусть даже он не верил в силу этой реликвии, воспоминание о ее уничтожении вызывало серьезное беспокойство. Своенравный и, пожалуй, немного капризный, он все же знал, что никогда не отдал бы мандилион в руки короля.

Надо попасть в особняк Уолкотов и забрать оттуда ларец, в котором хранился мандилион. Это придаст необходимую достоверность. Предстоит изловить немало рыбешек, а посему наживка должна быть как можно более аппетитной.

Криспин добрался до укутанного туманом двора и подошел к парадному входу. Задерганный Мэттью его признал, проворчал приветствие и сопроводил в гостиную.

Криспин повернулся к серванту, налил себе кубок вина — и в этот миг в комнату вошел Кларенс.

— Да-да, не стесняйтесь, — кисло промолвил он. — Ведите себя как вздумается. Будьте как дома.