Вуаль памяти

- Ты, ты ничего не знаешь! Ты только здесь появился! А эта скользкая мерзкая тварь… Таких давить надо, пока они не отравили тебя своим мерзким ядом! Ты еще не слышал, на что способен его язык! И какие подлости он постоянно делает!

Сириус в очередной раз задохнулся, но на этот раз не от кашля, а от собственного гнева, вспыхнувшего в ответ на обвинения Гарри.

- И что же он, интересно, такого вам говорит?! Может быть, правду?! Что вы на самом деле трусы, которые упиваются собственными славой и значимостью, построенными на беспомощности других? Самонадеянные, безголовые смутьяны, которые никогда не задумываются о последствии собственных действий?! Которых не интересует ничего, кроме их собственных персон, а когда кто-то отказывается петь им дифирамбы, они тут же начинают его травить!

- Да как ты смеешь…

Палочки Джеймса и Сириуса одновременно взметнулись вверх - и в Гарри одновременно полетели два заклинания. Он играючи отбил их… Мерлин, ему случалось биться с десятком Пожирателей Смерти одновременно, да что там, он стоял напротив самого Волдеморта и… Гарри засмеялся. А потом, не переставая отбивать яростные атаки двоих Мародеров, снова заговорил.

- Что, правда глаза колет? Неприятно ее слушать? А придется - я не Снейп, которого вы, навалившись, можете заткнуть парой заклинаний. Со мной вам придется считаться, и не удастся повестить все на то, что я - слизеринец и скользкая змея…

- Ты предатель! - Взревел Джеймс.

- Я предатель? Я?! А вам не кажется, что предатели - это вы? Что вы уже давно предали свой факультет, саму честь Гриффиндора… Вам не кажется, что настоящая храбрость - это не издевательство над слабыми, которые не могут дать должный отпор? А скорее, их защита? Или благородство - не подталкивание других на темный путь своими преследованиями, а помощь и поддержка в трудную минуту? Как вам такая мысль, господа Мародеры?

Поворот, уклонение, шаг, закрыться - Сириус уже не видит и не слышит ничего вокруг, он до такой степени озверел, что даже не отдает себе отчета в том, что заклинания, сыплющиеся с его палочки - мягко говоря, не совсем легальные и, в основном, темные… Джеймс смертельно бледен и кажется, в отличие от друга, собранным и совершенно спокойным. Он четко, методично посылает заклятья, явно пытаясь найти у Гарри слабые стороны…Но у него их нет, во всяком случае, для этих противников. Он сам не отвечает на атаки, просто защищается - демонстрируя весь спектр защитных заклинаний, существующий в природе. Злость уже ушла, и Гарри почему-то чувствует опустошающую усталость… Поворот, уклонение, шаг, закрыться… И чего он этим добился? Ненависти вместо необходимого доверия? Отторжения вместо понимания? Иногда он проклинал свою гриффиндорскую натуру, заставляющую его сначала действовать, а потом думать… Особенно когда в его присутствии кого-то несправедливо унижали.

Он первым увидел торопливо приближающихся к ним с другого конца коридора Дамблдора, МакГонагалл, Слизнорта и Сент-Джеймаса. Не переставая отбиваться от ничего не замечающих Мародеров, он быстро оценил обстановку. Так… Хвост забился во всю ту же нишу у окна, и теперь сидит там, сжавшись, явно опасаясь попасть под случайно отрикошетившее заклятье. Ремус стоит, прислонившись к стене, и у него вид очень больного человека… До него слова Гарри явно дошли, и юноша надеялся, что хотя бы здесь его старания не прошли впустую… Снейпа он видеть не мог, но спиной ощущал его присутствие где-то сзади… Он в порядке, и ладно…

- Что здесь происходит?

Гарри всего несколько раз в жизни слышал голос Дамблдора наполненный таким гневом. Рефлекс сработал моментально - пальцы ослабели, и он опустил палочку, решив, что с появлением директора поединок окончен.

Он ошибся, недооценив всей полноты азарта и ярости, охвативших его противников. В него ударили одновременно два заклятья, и он стал падать, чувствуя, как отнимается все тело. Потом он обо что-то ударился виском, и наступила темнота. Гарри был ей рад - он всегда был рад этой непроглядной пелене, уносящей с собой его память и боль.

Глава 5

Голова болела нещадно - как будто в его висок заколачивали длинный-длинный гвоздь. Нет, не заколачивали, а садистски-медленно ввинчивали.

Гарри зашипел сквозь зубы и попытался открыть глаза.

Сквозь тело как будто пропустили электрический ток. Боль в виске взорвалась отчаянной пульсацией, накатила волна дурноты, и юноша не сумел удержать стона, рвущегося сквозь мучительно сжатые губы.

Рядом послышались сначала шаги, а затем и знакомый голос мадам Помфри

- Слава Мерлину, вы очнулись! - Прозвучало с нескрываемой радостью

Прохладная рука приподняла его голову, и к искусанным губам прижался край стакана.

- Пейте, пейте, вам станет легче. Пейте же!

Преодолевая тошноту, Гарри покорно сделал пару глотков, а потом с трудом пропихнул вязкую, но, к счастью, совершенно безвкусную жидкость в горло.