Vulf Aleksa Predskazannaya volku (SI) Readli.Net 690678 original 2f2e6

подготовлено и обеспечено лучшей закладкой основания. В самом деле, во-первых, все

понятия и даже все вопросы, предлагаемые нам чистым разумом, находятся не в опыте, а

только в самом разуме, и потому должна существовать возможность решения и понимания

их, что касается их значимости или несостоятельности. Мы не имеем, во-вторых, права, полагая, будто решение этих задач заложено в природе вещей, отклонять их и отказываться

от их дальнейшего исследования, ссылаясь на нашу неспособность; ведь один лишь разум

породил в своих недрах самые эти идеи, и потому он сам должен дать отчет об их значении

или диалектической видимости.

Всякая скептическая полемика, собственно, обращена только против сторонников

догматизма, которые, не питая недоверия к своим первоначальным объективным

принципам, т. е. не подвергая их критике, с важным видом продолжают свой путь; цель

такой полемики состоит лишь в том, чтобы расстроить планы догматиков и привести их к

самопознанию. Сама по себе в отношении того, что мы знаем и чего не можем знать, она

ровно ничего не значит. Все неудачные догматические попытки разума суть факты, которые

всегда полезно подвергать цензуре. Но отсюда нельзя делать вывод о надеждах разума на

больший успех в будущем и о его притязаниях на такой успех; поэтому одна лишь цензура

никогда не может привести к концу споры о правах человеческого разума.

Так как Юм был, пожалуй, самым проницательным из всех скептиков и так как, без

сомнения, ничто так не повлияло на пробуждение основательного исследования разума, как

его скептический метод, то полезно обрисовать, насколько это соответствует моей задаче, ход умозаключений и заблуждений этого проницательного и достойного философа, которые вначале все же напали на след истины.

Глава 16

Юм, возможно, догадывался, что в определенного роди суждениях мы выходим за пределы

нашего понятия о предмете, хотя никогда полностью не развил этой мысли. Такие суждения

я назвал синтетическими. Нет ничего затруднительного в том, каким образом я могу

посредством опыта выйти из понятия, которое я имел раньше. Опыт сам есть синтез

восприятии, обогащающий мое понятие, которое я имею с помощью такого восприятия, другими прибавляемыми понятиями. Но мы полагаем, что можем также a priori выйти за

пределы нашего понятия и расширить свое знание. Мы пытаемся сделать это или с

помощью чистого рассудка в отношении того, что по крайней мере может быть объектом

опыта, или даже с помощью чистого разума в отношении таких свойств вещей, а также в

отношении существования таких предметов, которых никогда не бывает в опыте. Скептик

Юм не различал этих двух видов суждений, хотя и должен был сделать это, и считал такое

самообогащение понятий и, так сказать, самопорождение нашего рассудка (вместе с

разумом) без оплодотворения опытом прямо невозможным; поэтому он считал все

предполагаемые -априорные принципы их воображаемыми и находил, что они не более как

возникающая из опыта и его законов привычки следовательно, эмпирические, т. е. сами по

себе случат правила, которым мы приписываем мнимую необходимость и всеобщность. В

обоснование этого странного положения он ссылался на всеми признаваемое

основоположение причины к действию. Так как никакая способность рассудка не может

вести нас от понятия чего-то одного к существованию чего-то другого, что было бы дано

этим понятиям всеобщим и необходимым образом, то отсюда он считал возможным делать

вывод, что, кроме опыта, у нас нет ничего, что могло бы обогащать наши понятия и что

давало бы право на таки! a priori саморасширяющиеся суждения. Что лучи солнца, освещающие воск, растопляют его, а глину делают более твердой, никакой рассудок не

может угадать исходя из понятий, которые мы имели раньше об этих вещах, и тем более

заключить об этом на основании законов, и только опыт может преподать нам такой закон.

В трансцендентальной же логике мы видели, что, хотя непосредственно мы никогда не

можем выйти за пределы содержания данного нам понятия, тем не менее мы можем

совершенно a priori, правда по отношению к чему-то третьему, а именно по отношению к

возможному опыту, но все же a priori, познать закон связи вещей друг с другом. Поэтому

если воск, бывший прежде твердым, тает, то я могу a priori узнать, что этому должно было

предшествовать нечто такое (например, солнечная теплота), за чем оно последовало

согласно постоянному закону, хотя без опыта я не мог бы определенно узнать a priori из

действия о его причине или из причины о ее действии. Следовательно, Юм ошибочно

заключал от случайности нашего определения согласно закону к случайности самого

закона, и переход от понятия вещи к возможному опыту (совершающийся a priori и

составляющий объективную реальность понятия) он смешал с синтезом предметов

действительного опыта, который, конечно, всегда эмпиричен; тем самым принцип