Вулкан страстей наивной незабудки

– Условия таковы, – продолжала тем временем Лаура, – шесть рабочих дней. С восьми тридцати до восьми вечера. Праздников нет. Если прозвенел звонок, возвещающий о закрытии бутика, а в примерочной есть покупательницы, ждешь, пока они уйдут. Узнаю, что их поторопила или нахамила клиенту, – уволю в момент. Бюллетень не оплачивается, медстраховки нет, премии не предусмотрены. Если кто-то даст на чай, в конце смены деньги надо сдать старшему продавцу. Узнаю, что спрятала их, – уволю. Не советую красть товар, повсюду камеры. Об обязанностях расскажет Марианна, найдешь ее в зале. На службе носишь форму – нашу фирменную футболку, низ – черные брюки или юбка. Необходима медкнижка. Действующая. Голова чистая, причесанная. Маникюр, легкий макияж, на лице всегда улыбка. Испытательный срок три месяца. Оклад на это время двенадцать тысяч. Если возьмем на постоянную, тогда девятнадцать. Начать можешь сейчас. Времени на обдумывание нет. Есть минута на решение. У нас очередь из поломоек перед дверью каждый день выстраивается, тебе повезло на меня наткнуться.

– Спасибо, где ведро, тряпки и все остальное? – спросила я.

Лаура сделала жест рукой.

– Найди Марианну. Ко мне в кабинет более не заходи.

Спустя несколько часов я, вспотев от беготни, собирала вещи, которые покупательницы побросали в кабинках. Почти все женщины, обнаружив, что платья им не подошли, швыряли их как попало и уходили. А в мои обязанности, как выяснилось, входило не только мыть полы, но и наводить везде порядок. В районе обеда я слегка приуныла. Надеялась поболтать с продавцами, но те не желали беседовать с уборщицей. Все мои попытки завязать разговор разбивались о холодные лица сотрудников и их слова:

– Если у вас больше вопросов нет, протрите кафель у входа.

Все как один спешили дать понять, что я не их поля ягода, нахожусь у подножия социальной лестницы и не стоит мне отвлекать тех, кто взобрался на верхнюю ступеньку.

Я оттащила шмотки в зал и решила посмотреть, что находится за запертой дверью, которую украшает грозная табличка: «Вход строго воспрещен». Створка открывается с помощью карты-ключа, но для меня это не проблема. Побывав в «Ласке» первый раз, я сфотографировала «гнездо», к которому надо приложить пластиковый прямоугольник, и наш всезнающий и все умеющий техотдел выдал мне отмычку. Прогресс неостановим, одни люди изобретают замки, другие придумывают, как их отпирать без ведома хозяина. И те, и другие совершенствуются в своем мастерстве. Нехорошо без спроса залезать на чужую территорию, но я не вор, мне надо найти Гортензию.

Запертая дверь находилась в дальнем темном коридоре, куда не заглядывали покупатели. Я выждала момент, когда все продавцы были заняты, шмыгнула в закрытый отсек и увидела кронштейн, на котором висели красные платья разных размеров. Я окинула их взглядом. Ну и ну! Неужели кто-то покупает подобные? По мне так все они вульгарны и ужасны. Короткие юбки либо нарезаны на полосы, либо сшиты из совершенно прозрачного материала, у всех платьев декольте невероятной глубины и широкие пояса с громадными, усеянными стразами пряжками. Может, эту одежду не собираются выкатывать в торговый зал? Нашли в одном из тюков это великолепие и убрали подальше, чтобы потом…

Так и не придумав, для какой цели можно использовать этот кошмар, я без проблем открыла запертую дверь, очутилась в длинном, тускло освещенном коридоре, прошла по нему до конца, уперлась в кирпичную стену и удивилась. Зачем так тщательно закрывать коридор, который никуда не ведет? Может, из-за вещей? У стены стоит еще один кронштейн с такими же красными платьями, как те, что я только что видела. Правда, на сей раз они длинные, в пол. В кармане затрясся мобильный, я вынула его, увидела на экране «Эдя» и прошептала в трубку:

– Что случилось?

– Я такое узнала! Ну, ваще просто, – начала фонтанировать словами девушка, – ты не поверишь. Представляешь…

Дверь, ведущая в коридор, начала медленно открываться, резко запахло дорогим мужским одеколоном.

– Филипп! – раздался голос Лауры. – Ты зачем идешь туда?

– Не твое дело, – грубо ответил баритон.

Я услышала стук каблуков, прервала разговор, метнулась за кронштейн, присела и выдохнула. Спасибо, жуткие платья, что у вас длинные юбки.

– Ты не зашел ко мне, – обиженно сказала Лаура.

Филипп отреагировал коротко:

– И?..

– Нам надо поговорить, – уже тише продолжила управляющая.

– Не сейчас.

– А когда?

– Не знаю.

– Но мне очень надо!

– Я занят.

– У тебя нет ни минутки для меня?

– Нет.

– Почему?

– Занят.

– Неправда! – возмутилась Лаура. – Я знаю, где и с кем ты вчера был.

– И?..

– Нам надо поговорить. Ты не можешь со мной так поступить!

– Как?

– Прогонять, как надоевшее животное. Я не кошка. Скажи!

– Ты не кошка, – повторил Филипп, – у кошки четыре лапы и хвост. У тебя две ноги и хвоста нет. Не мешай.

Лаура всхлипнула.

– Ты меня разлюбил!

– Нет.

– Значит, еще любишь, – обрадовалась управляющая.

– Нет.

– Ответь нормально. Ты меня не разлюбил, но ты меня не любишь. Как это понимать?

– Как сказано. Я тебя не люблю. И не разлюбил, потому что никогда не любил.