Вулкан страстей наивной незабудки

– Думаете, трудно узнать, кто хулиганит? – вкрадчиво сказала я. – Через десять минут у меня в руках будет ваш номер и…

– Тра-ля-ля, тра-ля-ля, – снова полетело по комнате.

Я уставилась на молчащую трубку, потом встала и, накинув халат, поспешила к входной двери. Надеюсь, это не Эдита, явившаяся принести мне извинение за ранний звонок. На лестничной клетке стоял Семен.

– Скорее, – прошептал он, – умирает. Ей плохо. Машина не завелась. Не могу в больницу отвезти. Помоги. Заплачу любые деньги.

Я поняла, что Елена заболела, и прямо в пижаме понеслась к лифту, спрашивая на ходу:

– «Скорую» вызвали?

– Нет. А можно? – задал дурацкий вопрос сосед.

– Нужно, – выпалила я. – Что случилось?

– Ногу парализовало, – в ужасе воскликнул Семен, – не ходит. Совсем. Плачет! Заливается.

Я выдохнула. Сломанная нога неприятно, но это не инфаркт. И тут Сеня добавил:

– Голова на шее не держится, набок падает.

Я притормозила, развернулась и понеслась назад в спальню за телефоном. Дело плохо. У Лены что-то с головой. Вдруг инсульт?

Схватив трубку, я сунула ее Семену.

– Зовите врача. Велите срочно прислать кардиолога.

– Ага, – кивнул Семен и заорал в микрофон: – Помогите, добрый человек, смерть к нам в дом пришла.

Я опрометью ринулась в спальню, натянула джинсы, кофту и через пять минут мы с соседом оказались в его квартире, где царила тишина.

– Все. Конец, – всхлипнул Семен.

Из комнаты на цыпочках вышла Лена.

– Ура! Она жива, – обрадовалась я и тут же велела: – Леночка, немедленно ложитесь.

– Разве тут уснешь, – отмахнулась соседка, – правую ногу парализовало.

– Левую, – заспорил Семен.

– Правую, – уперлась жена.

– Левую, – не уступил муж.

– Ты не так стоишь. С твоей стороны получается правая, а в реальности – левая, – начала объяснять супруга.

– Сказал – левая! Не спорить, – заорал муж.

Я решила вмешаться:

– Семен! Спокойно. Понимаю, вы очень обеспокоены состоянием Лены и поэтому скандалите. Но ваше поведение тревожит больную. «Скорая» уже мчится. Елене лучше известно, какая нога у нее парализована.

– Да при чем тут она! – взвизгнул Сеня. – Она здорова, как железная канистра!

Несмотря на нервную ситуацию, я с трудом удержалась от смешка. «Здорова, как железная канистра»! Да Семен романтик, экое поэтическое сравнение жены с тарой для бензина придумал.

– Распрекрасно Ленка стоит, – не успокаивался он.

Я уставилась на хозяйку квартиры. Действительно, Елена находится в вертикальном положении, более того, она мечется по комнате, хватаясь за голову, и бормочет:

– Умирает! Помогите!

– Кому плохо? – спросила я.

– Кутузову! – закричал Семен.

– Котику, – завопила Елена, – он умирает!

И тут раздался звонок в дверь. Лена распахнула створку, в холл вошли две женщины в серо-голубых куртках. Слева на них было написано: «КЭП», справа – «Кардиология».

– Добрый день, – деловито произнесла одна из приехавших, – клинику экстренной помощи вызывали?

– Да! – хором ответили супруги.

– Что случилось? Где больной? – спросила женщина постарше.

Я втянула голову в плечи, Семен обратился не в муниципальную «Скорую», вызвал машину из центра, где они с женой купили страховку. Сейчас врач и медсестра увидят щенка… ой что будет!

– Сыночек заболел, – простонала Лена, – Котик.

– Мой солдат совсем плох, – сдавленным голосом сказал Семен.

Медики переглянулись и быстро натянули бахилы.

– Где ребенок? – отрывисто спросила доктор. – Сколько ему лет?

– Четыре месяца, – дрожащим голосом пояснила Лена, – так врач сказал.

Дама постарше повернулась к девушке:

– Ольга Львовна, вызвать педиатра?

Я поняла, что ошиблась, главная в паре молодая женщина.

– Мы в соседнем доме были, – сказала Ольга Львовна, – поэтому через пять минут явились. Педиатр по пробкам два часа будет ехать. Вы родители?

– Ага, – опять в унисон заявили супруги.

– Где детская? Ведите, – приказала Ольга Львовна.

– Он в нашей спальне, – заплакала Лена.

– Мамочка, нам без разницы, где малыш, – отрезала врач, – дайте наконец на него взглянуть!

– Да, сюда, налево, – зашептала хозяйка.

– Ума совсем нет, – забубнил Семен, шагая за женой, – плохо мальцу, а она языком мелет.

– Папочка, не нервничайте, – попросила медсестра, вытирая на ходу влажной салфеткой руки, – сейчас все лечат, – и показала на меня: – Вон бабушка спокойненько себя ведет.

Я вздрогнула. Наверное, я «прекрасно» выгляжу, раз меня приняли за бабушку. Хотя, с другой стороны, кто из нас похож на розовый бутон в пять утра?

Наша сплоченная группа вошла в хозяйскую опочивальню. Увидев огромную кровать с позолоченной спинкой, свисающим над ней балдахином из розовой парчи и пододеяльник с принтами в виде ангелочков, которые держат в руках табличку «Папочка и мамочка навечно вместе», я опомнилась. Танюша, что ты здесь делаешь? Как только в квартире появились медики, тебе следовало уйти. Я попятилась к двери, но была схвачена Леной за руку.

– Танюша, мне страшно!

– Все будет хорошо, – заверила я.

Елена повисла у меня на плече.

– Котик умрет.

Я обняла соседку.

– Ну, ну, все обойдется.

– Где больной? – поинтересовалась Ольга Львовна.

– Котик, – чуть слышно позвала соседка, – иди к мамуле.