Вулкан страстей наивной незабудки

– Она нами мастерски манипулировала, – поежилась Гортензия, – буквально парализовала мою и мамину волю, окутала заботой. Мы и не заметили, как попали в полную зависимость от Карины, шагу без нее ступить не могли. Ее муж управляет клиникой, она сама вечно торчит у нас, все проблемы наши решала. Если у меня возникала душевная сумятица, я звонила Каре, она меня лучше психотерапевта понимала. Мама хочет поесть настоящего сыра, который из сельской Франции никогда в Россию не поставляют? Надо позвонить Каре, и сыр будет у нас в холодильнике. Я подцепила грипп? Надо позвонить Каре, и в дом примчится тьма врачей, привезут лекарства. Кара – лампа Аладдина. Кара – волшебная палочка. Кара – фея. Слова «Надо позвонить Каре» – магическое заклинание женщин Моисеенко, оно всегда срабатывало. Мы разучились с мамой что-то делать сами, мы без Кары были как без рук. А она регулярно напоминала мне, что надо приглядывать за Галиной Сергеевной, мол, моя мать родилась в ужасной семье, где все садисты, вместе убивали женщин. Никита, продолжатель этого преступного рода, социопат. Значит, мама больна, просто она умело скрывает свой недуг, но рано или поздно он вырвется наружу. «Горти, не выпускай мать из вида, она может любого человека зарезать». А матери она то же самое про меня пела. Я так боялась, что мама сорвется! Ну каким образом Карина ухитрилась нас так подмять?

– Вами управлял страх, – вздохнула я, – ею тоже. А страх лишает человека способности логически мыслить. Но не только в нем дело! Когда ты и Галина пришли в наш офис для беседы, мы уже знали, что супруг Карины игрок. Он постоянный посетитель подпольных казино, спускает там бешеные деньги. Карина призналась, что он набрал кредитов у ростовщиков. Надеялся отыграться, но ему не везло. Глебу стали грозить, требовать вернуть долги, он постоянно где-то добывал разные суммы, отдавал одному кредитору, становился должником другого, опять играл, снова оказывался с пустыми карманами.

– Ну и ну, – поежилась Гортензия, – мне Кара ничего об этом не говорила.

– Неприятная история, – согласилась я, – Хлебникова долго не знала о проблемах мужа. А Глеб запустил лапу в финансы клиники и признался в содеянном жене, когда с деньгами Моисеенко почти случился крах. Карина чуть не скончалась от страха. Она представила себе, как Галина Сергеевна и Гортензия удивятся, узнав, о банкротстве, решат выяснить, что же произошло со вполне успешной клиникой, наймут юриста, знающего бухгалтера. И тогда станет известно: все средства утекли в руки Глеба… Дружба с Моисеенко лопнет, они более не пустят Кару в дом, она потеряет возможность их контролировать. И тут Галине поставили страшный диагноз, естественно, она бросилась к Карине с вопросом: что делать? Хлебникова сообразила: вот оно – решение ее проблемы. Кара советует Галине Сергеевне ничего не говорить о состоянии своего здоровья дочери, обещает в случае ее смерти никогда не оставлять Гортензию. А у Галины, когда она поняла, что смерть рядом, появилась мысль, что Хлебникова не сможет неусыпно следить за подругой. У Кары работа, муж, она будет приезжать пару раз в неделю, а большую часть времени Горти станет проводить одна, бог весть что придет ей в голову.

– И мама решила выдать меня замуж, – закончила моя собеседница.

– А ты бросилась к Каре за помощью, – продолжала я, – и Хлебникова нашла блестящий выход. Что она вам сказала?

Горти начала тереть ладонью лоб.

– «Мама твоя не отстанет, добьется своего, ты станешь супругой Клебанова и погибнешь от тоски. Хватит трястись над Галиной Сергеевной, надо строить свою жизнь». Ну это не дословно, но суть такова. Пообещала мне устроить выступление на сцене, отвела к Несмеянову.

– Вы подписывали какие-нибудь бумаги, убегая из дома? – спросила я.

– Да, – кивнула Гортензия, – Кара объяснила, что я буду занята, могу уехать на гастроли, вдруг в клинике в это время случится нечто из ряда вон? И я выдала ей доверенность на распоряжение своей денежной частью… или как там это называется. Простите, я совершенно юридически безграмотна. У нас всеми вопросами занимался Глеб.

– Генеральную доверенность? – уточнила я.

Горти пожала плечами.

– Наверное. Помню, что приехала в кабинет к Каре, там сидел нотариус, я подписала кучу бумаг.

– Конечно, вы внимательно прочитали документы? – прищурилась я.

– Нет, – покраснела Гортензия.

– Подмахнули не глядя, – резюмировала я.

– Ну… да, – смутилась Моисеенко, – я так всегда делала. Кара сказала: «Смело ставь везде автографы, я все проверяю».

– Вы оформили доверенность, которая разрешала Карине делать с вашими финансами что угодно, – пояснила я, – снимать их с любых счетов, переводить за рубеж, забирать наличкой. У нее был открытый доступ ко всем вашим банковским активам. А еще вы составили в пользу Хлебниковой завещание. В случае вашей смерти она наследует вашу долю в клинике. И Галина Сергеевна, тоже не глядя, скрепила подписью свою последнюю волю. Если вы обе покинули бы этот мир, Хлебникова получила бы вашу лечебницу.

Гортензия схватилась за щеки.

– Ой!