Вулканы, любовь и прочие бедствия

На самом деле нам ничегошеньки не известно. Мы можем выдвинуть сотню различных предположений, каждое из них обосновать научными аргументами и геологическими фактами, но абсолютно не в состоянии сделать прогноз на следующие недели, месяцы или годы. Извержение Кедлингарбаус — одиночное изолированное событие, как вообще подводные извержения на хребте Рейкьянес в последнее время, или же предвестие нового периода последовательных извержений на полуострове? Свидетельствует ли сейсмоактивность у гор Торбьёрн и Фаградальсфьядль о том, что начали просыпаться другие вулканические системы, одна за другой, по всему полуострову по направлению на северо-восток, в то время как литосферные плиты разъезжаются, словно у земной коры расстегивается молния? А может, это все происходит из-за смены температуры земли? Мы не знаем.

— Вы используете бомбы в своих исследованиях?

Милан произносит это таким тоном, словно спрашивает, не налить ли мне молока в кофе. Джип переваливается через неровности колеи, словно гигантское насекомое, я говорю как заведенная, в то же время высматривая столбики, выглядывающие из пепла, и иногда мне даже приходится останавливаться или сдавать назад, чтобы не выехать за колею и не посадить машину в расщелину. Он совершенно спокойно сидит рядом со мной и слушает, ничем не выдавая скептического отношения к моей манере езды, и я ему благодарна: обычно мои коллеги-мужчины мертвой хваткой вцепляются в дверную ручку и судорожно давят на воображаемую педаль тормоза с пассажирской стороны, когда я веду машину по этому бездорожью.

— Редко, — отвечаю я, включаю заднюю передачу и вытаскиваю одно переднее колесо из ямы, а потом мы ползем дальше. — Метод отраженных волн в основном используется для изучения строения земной коры, он не подходит для выявления того, как изменяется, поднимается и опускается земля. И он слишком дорогой и громоздкий, так что мы обычно используем другие методы. У Метеоцентра сейчас очень хорошая сеть сейсмографов, как ты и сам знаешь, а еще нам каждую неделю посылают новые спутниковые снимки интерферометрических радаров. И конечно, у нас есть измерения GPS. Только все эти привычные способы не дали нужного результата, потому что слой пепла, оставшийся после извержения Кедлингарбаус, искажает показания.

— Тогда что же мы здесь делаем?

— С нового года земля здесь поднялась на двадцать сантиметров, одновременно опустившись на несколько километров к западу. У Центра энергетики есть гипотеза, что все эти изменения произошли вовсе не из-за подъема магмы, а из-за увеличения давления по причине смены фаз в закачиваемой жидкости в Свартсенги и Хедлисхейди.

— Что?

— В этом учреждении считают, что деформация и землетрясения происходят не из-за движения магмы, а из-за изменения температуры земли из-за электростанций на юго-западной оконечности. А Йоуханн Рурикссон хочет это опровергнуть, взорвав несколько небольших напластований и замерив отраженные волны. Этот метод старомодный и косвенный, но на этой стадии нам нельзя исключать ничего. А мне кажется, что за ним лучше проследить, когда он достанет динамит.

В это время года склоны у озера Дьюпаватн обычно вовсю зеленеют, долина Мьоухаульсдаль — зеленая моховина в вулканической пустыне, но нынешним летом все не так. Полуостров Рейкьянес стал выжженным пепелищем, горы торчат, как гнилые зубы; кажется, единственные растения, выдержавшие пеплопад, — отдельные люпины, тянущие свои фиолетовые стрелки к небу. А оно на картах в прогнозе погоды безоблачное, на самом же деле солнца не видать, юго-западный ветер взвихряет мелкие частицы пепла и заволакивает землю серой вуалью; этот пепел везде: в волосах, в глазах и ноздрях, он просачивается сквозь желобки на ветровых стеклах, сквозь молнии на наших мембранных комбинезонах, мне под бюстгальтер — и кожа краснеет и опухает, словно от шершавых поцелуев.

Джип пробирается по черной колее, и вот мы подъезжаем к времянке, которую Геологический институт возвел, чтобы укрыть свое оборудование, — к маленькому оранжевому, нелепо веселому домику, который возвышается на холме и смотрит на озеро и гору Трёдладингья на севере и отрог Свейплюхаульс на юго-востоке. Группа людей в желтых жилетах столпилась на равнине к северу от холма, их белые каски сияют в черноте, как лампочки. Я припарковываю джип у домика, и мы выходим, закрываем лицо респираторами, надеваем желтые жилеты и обязательные по закону каски.

Когда мы приближаемся, техники не поднимают глаз, а сосредоточенно смотрят в ущелье, где Йоуханнес прилаживает в трещине отрезок трубы. Увидев нас, он усмехается:

— Ух ты, гости дорогие припожаловали! Делегация от самого Научного совета! Вы вовремя успели к столу: мы как раз последний коктейль смешиваем!

Он достает из сумки, стоящей поблизости, красный цилиндр и роняет его в трубу, поднимается от трещины и, вскарабкавшись на край, стряхивает с рук пепел и закуривает сигарету.

— Сейчас начнется… — порыкивает он сквозь бороду.