Вундергай-сыщик

Навалившись всем туловищем на покосившийся столб, Назар изо всех сил пытался его выпрямить. Вундергай подскочил к другу, стал помогать. Столб поддался, Назар ловко подставил ломик.

— Абсолютная вертикальность! — воскликнул Вундергай. — Закрепляй теперь его.

Назар вбил несколько колышков, уложил камни, какие были под рукой, и засыпал их землей, хорошенько утрамбовав.

— Вот и все, — сказал он со вздохом удовлетворения. — Теперь приколочу доски, а ты потом покрасишь.

Вундергай стукнул ногой по столбу, тот даже не дрогнул.

— Дело мастера боится!

— Без тебя знаю, — отозвался Назар добродушно. — Не транжирь время.

Вундергай послушно взял кисть, ведро с известью и направился в сад. Проходя под окнами, поймал несколько фраз, сказанных Балыкиной в телефонную трубку: «Нет, сейчас не надо… Позже, говорю… Привезешь, посмотрю… Еще не вернулись… Сессия у них. Это ты им сам скажешь. Приезжай к обеду».

«Выходит, в этом особняке порядком жильцов, — подумал Вундергай. — Нет, чтобы их заставить здесь поработать, так она эксплуатирует нас». — Он подставил под водопровод ведро и крутанул кран. Забурлила, закипела известь…

Час молчаливой сосредоточенной работы принес хорошие результаты: забор выпрямился и выглядел уже уверенно. Назар был доволен, но Вундергай ворчал. По его мнению, следовало проводить побелку ранней весной или осенью. Впрочем, нет смысла размышлять на эту тему. Действовать надо, поскольку договор с Балыкиной уже заключен. Жаль только, что с другом невозможно перекинуться и словечком. Для Назара тратить деловые минуты попусту — непростительная роскошь. Мастерит он с завидной аккуратностью робота. И результаты налицо: столб укреплен основательно, доски плотно подогнаны одна к другой, даже задвижку, болтавшуюся на ржавых гвоздях, он закрепил надежными шурупами. Сложив в корзину инструменты, Назар оставил их возле сарая, потом вымыл руки под краном, причесался. Снял с дерева рубашку и шлем, неспешно надел на себя.

— Все! — коротко отчитался он. — Я свою норму выполнил.

— Стой, братец! — встрепенулся Вундергай. — Ты куда? — в женском халате, с газетной пилоткой на голове смотрелся он презабавно.

— Мне на тренировку, — ответил Назар, собираясь отворить калитку.

— А тетя Клара разве уже приняла твою работу? — спросил Вундергай.

— Ну и что? Все исполнено на совесть. Ладно, бывай! Если успею, часа через три заскочу за тобой. — Назар хлопнул калиткой. Рявкнула «Химера», унося его прочь.

Вундергай обернулся, надеясь отыскать глазами Балыкину. Странно, что за целый час она только раз показалась во дворе. Трудно поверить, чтобы она рискнула оставить в собственном дворе без присмотра двух малознакомых парней. А может, она следит за ним сейчас из какого-нибудь окна? Вундергаю стало не по себе от этой мысли. Он подошел к окну, притих, стараясь уловить признаки жизни. В доме ни звука. Задремала, что ли?

Вундергай бросил измазанную в извести кисть и направился к крыльцу. Скинул сандалии, поднялся на террасу, прошел босиком по узкому коридорчику. Вундергай решил заглянуть в дверь, которой заканчивался коридорчик. А если Балыкиной нет в доме? Возможна, что он и не заметил, как она прошла к курятнику — кажется, там есть калитка в соседний двор…

— Тетя Клара, — вполголоса позвал Вундергай, — вы дома?

В ответ раздался глухой сдавленный голос:

— Входи…

Вундергай облегченно вздохнул, приоткрыл стеклянную дверь, осторожно заглянул в гостиную. На зеленом диване полулежала Балыкина. Одной рукой она держалась за правый бок, другая безвольно опустилась рядом. Вундергай понял — Балыкиной плохо.

— Печень… схватила, — процедила она и прикрыла глаза. Видно, малейшее движение вызывало острую боль. — Там, в аптечке… корвалол и грелку горячую… на кухне…

Не раздумывая, Вундергай схватил из серванта тяжелый хрустальный фужер и помчался на кухню, где плеснул на донышко сырой воды. В спальна, возле широкой кровати — на полированной тумбочке, где стояла белая миска с различными аптечными пузырьками, схватил корвалол, тут же отсчитал капель тридцать и поднес Балыкиной, осторожно приподняв левой рукой ее голову.

— Потерпите, — сказал он, и снова помчался на кухню. Не стал искать грелку. Схватил пустую бутылку из-под шампанского, что стояла под раковиной, набрал из крана горячей воды, заткнул пластмассовой пробкой и, прихватив кухонное полотенце, вновь поспешил к Балыкиной.

— В бутылке погорячее будет, чем в грелке, — ответил он на ее вопросительный взгляд.