Вурдлачка

Паутина, пыль, грязь, копоть – всё указывало на то, что здесь давно не убирали, да и готовили примерно также. Хорошо, что была подведена вода в замок, можно было тут же набрать полные вёдра, чтобы натаскать необходимое количество. Сперва быстро вымыла внутри шкафов, затем настала очередь посуды. Вычищенные тарелки, кастрюли заняли причитающиеся им места, освободив рабочие поверхности. Большие печи с плитами также нуждались в чистке. С ними пришлось повозиться немногим дольше. Однако и они вскоре едва ли не блестели от чистоты.

Чем усерднее я работала, тем назойливее лезли в голову разные мысли.

Почему спасла равеста?

Этот вопрос не желал выходить из головы, пока не начала размышлять над ответом. Во-первых, Хизэши красив. Во-вторых, он честен. Много ли найдётся людей, признающих своё бессилие и незнание, когда им готовы заплатить огромные деньги? Если подумать, то едва ли не все побьются об заклад, чтобы заполучить богатство. Лишь единицы смогут воспротивиться великому соблазну. В число этих «единиц» входил и мой хозяин. В-третьих, больной оказался добрым человеком. Он пожалел зверушку, накормил, погладил. По правде говоря, мало кто помогает страждущим людям, про животных и упоминать нечего. В основном большинство пройдёт мимо, кто-то пнёт или прогонит заморыша, и только поистине добрая душа приголубит и поделится куском хлеба.

Однако стоит ли жизнь одного, чтобы убить другого? Солдаты готовы сложить буйные головы за короля. Люди громко величают это долгом, честью и патриотизмом. А король готов положить голову на плаху ради своих воинов?

Другое, что меня волновало, пожалуй, больше, чем мотивы, побудившие спасти равеста и для этого пойти на убийство, – превращение. Я стала человеком.

Моя абсолютная неспособность по собственному желанию менять внешность имела под собой прочные основания. Память услужливо подкидывала фразы и отрывки разговоров Зелини и Семьдесят Четвёртой. Из них складывалась мрачная картина.

Всё началось с матери. Прежде чем её поместили в клетку к отцу, длачку накачали интересным зельем – семиктаркой. Это настойка на основе сильнодействующего яда – семиктара, пять капель которого превратят тело человека в прах за считанные минуты. В зависимости от дозировки семиктарка оказывала больший или меньший эффект. Так вот целый стакан этой настойки блокировал способность к трансформации. Нервные окончания, отвечавшие за данный процесс, не реагировали на сигналы, посылаемые мозгом. Семиктарка выводилась из организма постепенно вместе с продуктами жизнедеятельности, поэтому необходимо было повторять процедуру. Видимо, мама выпила её незадолго до беременности или на очень раннем сроке. Настойка и повлияла на мою неспособность перекидываться в зверя.

Ради интереса ненормальные напоили меня скоришкой. Так называлось зелье, полюбившееся целителям за его свойства, ускорявшие процессы жизнедеятельности, тем самым помогая быстрее излечить больного. Именно оно являлось противоядием для семиктарки. Лекарство подействовало: я превратилась в зверя. Обратный оборот не случился. Как меня не принуждали, я не смогла обернуться человеком.

Тогда меня снова напоили скоришкей. Едва я его проглотила, как тут же тело начало меняться. С того момента стало всё понятно: трансформация возможна только при помощи зелья. Сама я не смогу обернуться.

В итоге меня оставили в виде монстра, потому что так проще было надо мной экспериментировать. Изменения сразу проступали. Учёных интересовала моя звериная сущность, но не человек.

Раз я превратилась в человека, значит, использовали скоришку. Другого объяснения у меня не нашлось.

Но почему тогда Хизэши умирал? Наоборот, она должна была помочь ему. Языком надавила на нёбо над клыком. Из железы выступила капелька. Я растёрла её, пробуя на вкус. У лекарства был ярко выраженный ягодный вкус, но тут я почувствовала горький привкус. Что бы это могло значить?

Я перебирала в памяти все знакомые растения, ягоды, грибы, коренья – всё, но ничего подобного мне не встречалось прежде. На этом мысли иссякли, как и работа на кухне. Что ж, теперь тут можно готовить не только еду для равеста, но и готовить тонизирующие и лечебные зелья, чтобы быстрее вылечить его.

Кстати, о хворых. Я заглянула в спальню. Хизэши снова метался в горячке. Простым обтиранием не обойтись. Оставлять его одного было боязно, но деваться некуда. Я ушла в лес, где отыскала нужные травки. На обратной дороге поймала щупом зайца, с которого там же и освежевала.

На чистой кухне приготовила жаропонижающий эликсир. В котелке варился мясной бульон. Попробовала – густой, и довольно заурчала, как делала это в обличие зверя. Сама я довольствовалась костями, громко хрустя ими на всю кухню.

 С полным подносом отправилась в спальню, где сперва напоила тёплым бульоном целителя, всё ещё находившегося в беспамятстве. Вливать приходилось аккуратно и понемногу. Через раз массировала горло, чтобы тот проглотил и не захлебнулся.