Введение в чтение Гегеля

Радиус символизирует отношение между вечным Понятием и Вечностью, или Вечной-Сущностью. Это отношение также вне-временно, или вечно. Тем не менее это именно отношение в точном смысле слова, т. е. отношение между двумя разными вещами. Радиус, стало быть, если угодно, растянут (в Пространстве, потому что Времени в нем больше нет). Значит, мы правильно поступили, изобразив линию (пунктирную, чтобы отличить от сплошной временной линии). Только отношение это бесспорно является двойным (рис. 6). Действительно, с одной стороны, Понятие (-веч- ное) — находящееся-во-Времени, т. е. Слово, посредством своего смысла возвышается до сущности, этим смыслом раскрываемой; а с другой — сама эта сущность нисходит посредством смысла к Слову, которое она таким образом созидает в качестве Слова на основе его изменяющейся звуковой — фонетической — реальности. Без Слова Вечность не была бы представлена во Времени и, следовательно, была бы недоступна Человеку. А без Вечности Слово лишилось бы смысла и не возносило бы Человека над Временем и изменением; Человек не знал бы ничего об истине. (Если взять в качестве примера Понятия как такового /le Concept/ какое- нибудь понятие /ип concept/, то слово «Собака» раскрывает сущность собаки, и без этого слова собачья сущность не была бы раскрыта человеку, но только сущность, и сущность собаки, дает смысл слову; раз есть собака, то слово «Собака» можно развернуть в пелое суждение, например, «собака — это четырехногое животное, покрытое шерстью и т. д.»). Обобщая, скажем: слово отсылает к вещи, и вещь возвращает к слову. И не что иное, как эта двойная связь и составляет истину, или раскрытие реальности, т. е. Понятие в собственном смысле слова. А с другой стороны, эта двойная связь исчерпывает истину или Понятие: Понятие (вечное) соотносится только с Вечностью, а Вечность раскрывается исключительно Понятием. Пребывая во Времени, они лишены связей со Временем и временным. Следовательно, двойное, читай кругообразное, отношение Понятия (вечного) и Вечности размыкает временной круг. Изменение в качестве изменения остается недоступным Понятию. Иначе говоря, нет правды во временном: ни до Понятия, ни после. С помощью

Понятия можно подняться из временного к Вечности, и можно затем снова опуститься во временное. Но после падения все остается в точности, как прежде. Чтобы жить внутри Понятия, т. е. в истине, нужно жить вне Времени — в вечном круге. Иными словами, вечный круг абсолютного Знания, неизменно располагаясь во Времени, не связан со Временем; и в целом Знание абсолютно лишь в той мере, в какой заключено в вечном круге, относящемся исключительно к Вечности. Вот почему мы должны изобразить платоновскую концепцию абсолютного Знания так, как это сделано на рис. 7. Иначе говоря, мы возвращаемся к схеме тео-логиче- ского Знания. (Круг с точкой в центре был лишь графической версией этой схемы).

Итак, мы видим, что различие между теологической Системой и Системой атеистической, гегелевской, очень глубокое. Выражаясь на языке метафизики, можно сказать, что мы получаем собственно теистическую, т. е. откровенно трансценденталистскую моно-теистическую Систему, как только определяем Понятие (т. е. абсолютное Знание) как вечную сущность, которая соотносится с Вечностью и располагается вне Времени.

Посмотрим, что означает это для временного Мира явлений. Познание этого Мира (и живущего в нем Человека) изображено в виде большого круга. Уберем маленький кружок (рис. 8). Тому, что получилось, можно дать два объяснения. В о-п е р в ы х, можно сказать, что концы получившейся дуги стабильны, неизменны, непреодолимы (рис. 9). Мы имеем, таким образом, схематическое изображение Знания, которое я назвал «мистическим» в широком смысле слова. Значит, изъяв Бога из той или иной богословской Системы, можно прийти к Системе мистической, в которой можно говорить обо всем, кроме Бога, сущность которого невыразима. И если идти до конца, то придется заключить, что о Боге нельзя даже сказать, что он есть Бог; самое большее, что можно сказать, так это то, что он невыразим. А невыразимое Бытие может раскрываться в чем угодно: в «экстазе», музыке и т. д.; только не в Слове[199].

Но что касается прочих вещей, временных сущностей, то о них можно сказать все. Другими словами, Знание их в принципе может быть полным, окончательным, потому что