Введение в чтение Гегеля

Правда, это рассуждение справедливо, если всякий человек действия — философ и всякий философ — человек действия. Но если действующий человек не занимается философией или философ бездействует, рассуждение утрачивает силу. Допустим, что действующий человек не вполне осознает себя по завершении действия. Ошибившись в самом себе, он вполне может не заметить, что действие не принесло результата, не заметить расхождения идеи-идеала с реальностью. И тогда он перестанет действовать и остановится, не достигнув подлинного конца Истории, после которого она не может продолжаться. В этом случае никогда не будет

Мудрости на земле. Наоборот, если философ не будет действовать, он не сможет преобразовать Мир; стало быть, он и сам не изменится; История также и в этом случае остановится, не дойдя до своего абсолютного конца; и философ никогда не станет Мудрецом.

Еще раз, Гегель может ссылаться на фактическое наличие Мудреца, каковым является он сам. Но может ли он действительно объяснить этот факт? Я в этом сомневаюсь. И я сомневаюсь в том, что он — тот Мудрец, который завершает Историю, потому что Мудрец как раз и отличается способностью объяснить самого себя.

Я думаю, что Гегель не вправе утверждать, что Сознание, не способное к бесконечному пониманию самого себя, не является человеческим Сознанием. Но он именно это и утверждает в следующем пассаже, в котором противопоставляет животному, которое только лишь живет, не такое существо, которое осознает свою жизнь, но существо, способное к бесконечному расширению Сознания. Иначе говоря, Гегель противопоставляет животному не сознающего-себя- Человека, но Философа (р. 59, 13—23-я строки /с. 45, 5-я строка снизу—46, 5-я строка/):

«То, что остается в рамках естественной [т. е. животной] жизни, не в состоянии посредством самого себя выйти за пределы (hinauszugehen) своего непосредственного наличного бытия; но оно изгоняется (hinausgetrieben) за эти пределы чем-то иным, и это исторжение (Hinausgerissenwerden) есть его смерть [природная, или животная]. Но сознание [Bewuptsein в широком смысле, т. е. Человек] для себя самого есть понятие себя, и благодаря этому оно непосредственно есть выход за пределы (Hinausgehen) ограниченного (Beschrankte) и, поскольку это ограниченное принадлежит (angehort) ему, то и за пределы самого себя; пределами единичного (Einzelnen) для него в то же время установлено потустороннее, хотя бы только — как в пространственном созерцании [где за каждым пределом имеется внешнее пространство] — рядом с ограниченным. Сознание [человеческое], следовательно, само себя насильно (Gewalt) заставляет испортить себе (verderben) ограниченное удовлетворение».

У Животного имеется, если угодно, что-то вроде «самосознания» (которое Гегель называет «Selbstgefiihl», Самочувствованием). Но это животное «сознание» не может расширяться. Если животное изменяется, если оно превосходит себя, его «самосознание», вместо того чтобы расширяться, упраздняется, т. е. животное становится ничем: оно или погибает, или исчезает, становясь другим животным (биологическая эволюция — это не История). И вот поэтому для Гегеля животное лишено Само-сознания, Sdbst-bewuptsein, у него есть только Selbst-gefuhl, чувствование-себя. Отличающее Человека Самосознание — это, стало быть, по необходимости непрестанно расширяющееся, или превосходящее себя,, /qui se transcende/ Сознание. И Гегель это и говорит во второй части цитируемого отрывка.

Иначе говоря, в этом пассаже Гегель имеет в виду ту самую схему исторического развития, о которой я только что говорил: действование — самоосознавание — действование. И при этих условиях История — это действительно история Философии, и она по необходимости должна поступательно развиваться до тех пор, пока в ходе этого развития Философия не станет Мудростью.

Конечно, Гегель отдает себе отчет в трудностях, с которыми связано всякое расширение Самосознания. Он говорит о «Gewalt» /насилии/: нужно произвести над собой некоторое «насилие», чтобы отдать себе отчет в том, что ты уже не тот, что прежде. Согласно Гегелю, человек, которому не удается совершить над собой это «насилие», не может называться человеком в точном смысле слова.

Но, кажется, это преувеличение. И правда, Гегель сам себя вынужден ограничить. Приходится допустить, что бывают случаи, когда сознающие себя существа, которых все называют людьми, тем не менее отказываются расширять собственное о себе представление.

Вот что говорит Гегель (р. 59, 23-я строка—60, 6-я строка /с. 46, 7—27-я строки/):