Введение в дзэн-буддизм

Последователи "Группы возрождения", может быть, думают, что они понимают дзэн, но если "слово" не может быть произнесено, чего требуют учителя дзэна от своих учеников, они все еще в пути, а не "там". "Словом" может быть только нечто жизненно важное, оригинальное и поистине творческое. Все, что мы можем сказать об идеалистической интерпретации положения, в котором находится человечество, все вещи, все проблемы, относящиеся к нашей жизни, могут быть сведены к следующему дзэн-буддийскому мондо (то, что обычно соответствует философской дискуссии, проводится в дзэне в форме мондо: ученик спрашивает, а учитель отвечает, иногда словами, но очень часто действием; даже тогда, когда ответ дается в форме слов, он краток и загадочен, иногда это просто восклицание), представленного в форме трех вопросов-ответов. Вопрос: "Что такое сангхарама?" (помещение, в котором монахи отдыхают, то есть монастырь). Ответ: "Так просто". Вопрос: "Что представляет собою человек в ней?" Ответ: "Что? Что?" Вопрос: "Что ты будешь делать, если придет посетитель?" Ответ: "Выпей чашку чая". Если эти вопросы перевести на современный язык, они будут означать: "Что такое мир? Что такое человек? Что такое общество, или людская община?" Можно сказать, что ответы носят форму, типичную для дзэна, они не поддаются логическому анализу или какой либо рассудочной интерпретации. Но нет никакого сомнения в том, что они попадают в самую точку, и тот, кто вообще знаком с дзэном, увидит, что они преисполнены жизни и настоящего творчества. Первый вопрос онтологичен и имеет дело с проблемой бытия, или; можно сказать, он касается проблем мира, в котором мы рождаемся и в котором нам суждено жить. Каково значение этого мира? Второй вопрос касается природы, значения и судьбы человека, который противопоставляет себя всякому так называемому "объективному миру". Что он может сделать? Есть ли в нем что-либо оригинальное? Представляет ли он собою нечто большее, чем животное, большее, чем простой винтик в огромной машине, называемой "непознаваемая Вселенная"? Третий вопрос связан с нашими человеческими отношениями. Как протекает наша общественная жизнь? Как мы должны вести себя в обществе, индивидуально или коллективно? Все проблемы, возникающие в нашей жизни, в конце концов сводятся к одной из этих трех. Но, в конечном итоге, самая главная и фундаментальная проблема, которая встает перед нами - человеческими существами, - это проблема второго мондо, связанная с человеком.

Проблема человека - это, в действительности, проблема "я"; "познай себя", не в противоположность другим и не в связи с другими, но "себя", как абсолютное "я", независимое от всех других "я", так как когда эта проблема окончательно, в основе своей решена, мы познаем мир, включая общественную жизнь человека. Учитель дзэна ответил на это: "Что? Что?" Наш ответ не обязательно должен быть вроде этого, хотя, в конце концов, мы, может быть, снова вернемся к этому "Что? Что?" В наши дни мы, несомненно, выражаем себя иначе. В настоящее время мы ведем поистине трудную борьбу за покорение вершины высшего "я", достигнув которой мы решим все проблемы частного характера, вытекающие из этой основы. Для достижения этой вершины необходимо обладать проницательным умом и закаленным в долгих страданиях духом. Когда мы ее достигнем и сможем отдохнуть там, все человеческие проблемы, которые только могут возникнуть, решаются так же просто, как просто главный повар, служивший у Чжуан-цзы, отделял мясо от костей при помощи ножа. "Сердитые молодые люди" (британский двойник "потерянного поколения") пока еще блуждают по поверхности реальности и не добрались еще до высшего "я", которое поистине есть источник творчества. Современные люди фактически на ощупь пробираются в темноте. Каждая новая эпоха в области человеческой деятельности испытывает муки рождения. Некоторые люди, независимые и оригинальные, восстают против либерализма и мещанства, коммунизма и деспотизма, индустриализации и автоматизации, науки и техники, которые характеризуют современный мир дешевого и мелкого интеллектуализма. Но представители "потерянного поколения" не сознают до конца, почему они восстают и что они предлагают делать: они не познали своего сокровенного "я", которое живет в глубинах бессознательного; они не знают, что в каждом из них, индивидуально или коллективно, таится нечто, побуждающее их к действию, и они не могут рассудком определить, что это такое. Но если они почувствуют и обнаружат это таинственное "нечто", их "новое священное безумие" прекратится: они почувствуют себя удовлетворенными собою и всем окружающим их миром. Само собой разумеется, что это удовлетворение не есть простая пассивность или безделие. А пока я боюсь, что все, что они пишут или производят, не может идти дальше того, что один английский критик называет "временным гротеском".