Введение в фантастическую литературу

III. Проанализировав тщательнее положения Фрая, мы обнаружим у него еще один постулат, который, хотя и не сформулирован эксплицитно, играет первостепенную роль в его системе. Подвергнутые нами критике пункты легко можно привести в соответствие друг с другом, не изменяя системы; можно избежать логический несоответствий и найти теоретическое обоснование выбора категорий. Последствия же нового постулата намного серьезнее, ибо речь идет о фундаментальном выборе. Этим выбором Фрай четко противопоставляет себя структуралистской позиции, присоединясь скорее к традиции, к которой можно причислить такие имена, как Юнг, Башляр или Жильбер Дюран (несмотря на все различия в их творчестве).

Вот этот постулат: структуры, образуемые литературными феноменами, проявляются на уровне самих этих феноменов; иными словами, эти структуры непосредственно наблюдаемы. Напротив, Леви-Строс считает, что «основной принцип заключается в том, что понятие социальной структуры относится не к эмпирической реальности, а к моделям, построенным в соответствии с ней» (Levy-Strauss 1958, с. 295)[6]. Сильно упрощая, можно сказать, что для Фрая лес и море образуют элементарную структуру; наоборот, структуралист считает, что эти два явления манифестируют абстрактную структуру, построенную где-то в ином месте, скажем, между статическим и динамическим полюсом. Теперь понятно, почему такие образы, как четыре времени года, четыре части суток или четыре стихии играют у Фрая столь важную роль. Как он сам заявляется (в своем предисловии к переводу Башляра), «земля, воздух, вода и огонь — четыре стихии опыта в области воображаемого и всегда таковыми останутся» (Frye 1964b, с. VII). В то время как «структура» структуралистов есть прежде всего абстрактное правило, «структура» Фрая сводится к расположению в пространстве. Сам Фрай говорит об этом совершенно однозначно: «Очень часто „структура“ или „система“ мысли может быть сведена к нарисованной схеме; действительно, оба слова в некоторой степени синонимичны диаграмме» (Frye 1967, с. 335).

Любой постулат не нуждается в доказательствах, но его эффективность можно измерить результатами, получаемыми с его помощью. Поскольку, по нашему мнению, формальная организация постигаема на уровне самих образов, все, что можно сказать об этих последних, будет приблизительным. Следует довольствоваться вероятностями, в не оперировать достоверным и невозможным. Возвращаясь к нашему элементарнейшему примеру, укажем, что лес и море могут часто противопоставляться, образуя таким образом «структуру», но они не обязаны это делать, в то время как статическое и динамическое обязательно образуют противопоставление, которое может манифестироваться в противопоставлении леса и моря. Литературные структуры — это системы жестких правил, и лишь их манифестации подчиняются законам вероятности. Тот, кто ищет структуры на уровне наблюдаемых образов, отказывается тем самым от всякого точного знания.

Это и происходит с Фраем. Одним из наиболее частых слов в его книге, безусловно, является слово часто. Приведем несколько примеров: «Этот миф часто ассоциируется с водным потоком — обычным символом начала и конца цикла. В детстве героя часто помещают в ковчег или ящик и пускают по морю… На суше ребенок может быть спасен или от животного или животным…» (там же, с. 198). «Наиболее обычной обстановкой могут быть вершина горы, остров, башня, маяк и лестница или лестничная клетка» (там же, с. 203). «Он может быть также привидением, как отец Гамлета, или это может быть вовсе не человек, а просто невидимая сила, дающая о себе знать только своим воздействием… Часто, как в трагедии мести, речь идет о событии, предшествующем действию, и его следствием и является сама трагедия» (там же, с. 216; выделено мною — Ц. Т.) и т. д.

Постулат непосредственной манифестации структур производит свое разрушительное воздействие и во многих других отношениях. Прежде всего следует отметить, что гипотеза Фрая не идет дальше таксономии, классификации (согласно его же собственным заявлениям). Но если мы заявляем, что в состоянии дать классификацию элементов множества, тем самым мы формулируем в отношении этих элементов самую слабую гипотезу, какую только можно себе представить.

Книга Фрая постоянно наводит на мысль о создании каталога 6есчисленных литературных образов; но каталог — это всего лишь один из инструментов научного исследования, но не сама наука. Можно даже утверждать, что тот, кто занимается только классифицированием, не в состоянии делать это хорошо; его классификации будут произвольными, лишенными основания в виде эксплицитно сформулированной гипотезы, и будут несколько напоминать долиннеевские классификации живых существ, в которых без всяких колебаний выделялся класс всех царапающихся животных…