Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля

Интерес Эдит Штайн к философским основаниям психологии чрезвычайно показателен. Первая из феноменологов она имела доступ к рукописям Гуссерля и уже тогда могла видеть, какое значение должно было иметь для Гуссерля отграничение психологии от трансцендентальной феноменологии. Психология, впрочем, имела у Гуссерля весьма примечательную судьбу. Поначалу он, как ученик Брентано, был дескриптивным психологом. Затем он, уже не будучи больше психологом, называет свою феноменологию «дескриптивной психологией» да еще и в то время, когда уже была написана его книга, содержащая резкую критику «психологизма в логике». После этого в течение долгого времени кажется, что он резко настроен против психологии как таковой. В течение многих лет он снова и снова повторял: феноменология — не психология, она не имеет ничего общего с психологией. Психология — это мирская, эмпирическая наука, которая занимается определенной предметной областью в мире, а именно человеком. Феноменология же — не мирская наука, это чисто трансцендентальный способ рассмотрения, при котором должно обнаружиться, что реальный мир конституируется как коррелят чистого сознания. И так называемая рациональная психология как эйдетическая наука должна, по Гуссерлю, отличаться от чистой феноменологии, так как она имеет и должна иметь дело с эйдосом реальных психических индивидов, а не с эйдосом чистого сознания и чистого Я.

Хотя Эдит Штайн в своей диссертации близка Гуссерлю и его Идеям I, некоторые тенденции ее работы расходятся с гуссерлевскими. Наряду с философией она изучала также историю, германистику и психологию и очень интересовалась основаниями наук о духе, как они излагались Вильгельмом Дильтеем в годы ее ученичества. Поэтому проблема вчувствования с самого начала рассматривалась в тесной взаимосвязи с проблемой оснований понимающей психологии и наук о духе. Поэтому она развивает в своей работе, как она говорит, «конститутивное» рассмотрение строения человека как телесно-душевно-духовного существа. В принципе, эта тема составляет главную часть ее диссертации; это только и дает ей возможность осмыслить, что собственно может быть познано при так называемом «вчувствовании». А именно, вчувствование позволяет нам открыть телесно-душевную сущность человека, в то время как надстраивающееся над вчувствованием понимание открывает доступ к духовному бытию человека. Таким именно образом должны были закладываться основания понимающей психологии (в смысле Дильтея) и в целом наук о духе, а именно такой психологии, которая должна была существовать и развиваться рядом с чистой трансцендентальной феноменологией как особая наука. При этом следует подчеркнуть, что Эдит Штайн во время написания своей работы еще не была знакома с теми рукописями Гуссерля, которые должны были составить основное содержание Идей II и над которыми она позднее сама работала. Но затем в 1916/1918 гг. она узнала из этих рукописей, сколь близко к гуссерлевскому было ее рассмотрение проблемы тела и человеческой души. Однако ее работа над основаниями «понимающей» психологии в родственном Дильтею смысле все же далека от позиции Гуссерля в период создания Идей I. Лишь много лет спустя после первой мировой войны Гуссерль нашел путь, который вел его к пониманию «феноменологической» психологии как дисциплины, действующей рядом с чистой трансцендентальной феноменологией. Таким образом, в этом вопросе точка зрения Гуссерля сблизилась с позицией Эдит Штайн.

В сочинениях, опубликованных самим Гуссерлем, видны усилия, направленные на то, чтобы включить психологию (в указанном смысле) в сферу рассматриваемых вопросов, в первую очередь — в его статье для «Британики», которую он — как всегда в нескольких редакциях — написал в 1927 году.^[75] В его докладах и, особенно, в его университетских лекциях эта тенденция обнаруживается уже довольно рано, что мы можем видеть сегодня из тех рукописей, которые были в последние годы опубликованы в Гуссерлиане. В этих рукописях он хотя и придерживается негативной позиции по отношению к дильтеевской концепции понимающей психологии, но в то же время развивает концепцию феноменологической психологии, которая в определенной мере близка феноменологии.

В статье для «Британики» Гуссерль выражает свою позицию таким образом, словно бы феноменология и психология развиваются друг подле друга и даже что феноменология сперва и изначально была психологией. Создается впечатление, что достаточно совершить лишь некоторый поворот или модификацию смысла, чтобы от психологии перейти к чистой, трансцендентальной феноменологии. Был ли это лишь дидактический прием, обеспечивающий английской публике более легкий доступ к феноменологии? Или же это была попытка Гуссерля — после выхода Бытия и времени Хайдеггера^[76] и начала динамического воздействия этой работы — создать в виде феноменологической психологии противовес хайдеггеровскому анализу «человеческой экзистенции»?