Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля

Здесь мы видим типичное для тогдашних позитивистов понимание сознания. Сознание в соответствии с таким пониманием есть особая комбинация элементов, а также особая комбинация комплексов элементов. А что такое (материальный) мир? Это другая комбинация комплексов, составленная, в конце концов, из элементов. «Сознание» — это, таким образом, прежде всего элементы или, другими словами, «ощущения», «sensations», элементарные, далее не дифференцируемые единства. Имеются, затем, многообразные комплексы, состоящие из «элементов, которые, со своей стороны, каким-то образом склеиваются или объединяются друг с другом и т.д. Но <полностью> определенных комплексов быть не должно; они могут быть иными, могут образовываться другие комплексы. Комплексы не вечны, они могут быть составлены так или иначе. У Маха не остается ничего от сознания, которое мы имеем об этих элементах и комплексах. Остается неясным, как оно может приходить к созданию комплексов или как оно их создает. От живого сознания как течения, как потока здесь не остается ничего. Есть только разложенное на фрагменты, на элементы «сознание». Но это, в принципе, вообще никакое не «сознание», <в конце концов> суть лишь ощущения — «элементы» и даже комплексы в какой-то мере «иллюзорны».

Итак, вот та ситуация, которую застал Гуссерль и против которой он должен был выступать. Но против нее протестовали и раньше. Одна такая попытка, как я вам уже говорил раньше, была известна Гуссерлю: Вильям Джеймс в своей психологии выступил против ассоциативной психологии. Достоверно, что Гуссерль читал его книгу в немецком переводе до Логических исследований. Нам он также часто повторял: «Читайте Джеймса. Джеймс совершенно прав».^[88]

Второй протест имеет место в книге Бергсона Essai sur les donnees im-mediates de la conscience, которая была написана за год или два до Философии арифметики. Это резкое выступление против ассоциативной психологии. Правда, на первый взгляд, она направлена против англичан, но она направлена и против Ипполита Тэна, который написал Философию искусства.^[89]

По Бергсону, у сознания есть два аспекта: так называемый статический аспект <и аспект чистой длительности>. Статический аспект означает «опространствленное» сознание; «опространствленное» потому, что, как говорит Бергсон, «I'espace homogene et le temps, c'est la meme chose»^[90]. Речь при этом идет об одно- или более мерном гомогенном многообразии. Но статический аспект сознания есть функция интеллекта. Реальное, действительное сознание — «c'est la duree pure», чистая длительность, текучее сознание, сознание, в котором нет никаких, элементов. Элементы суть фикции анализа. То, что конкретно переживается, есть единство, есть одно целое. В другом смысле сознание, в свою очередь, не есть целое, но лишь переход, возникновение и исчезновение: оно именно течет.

Правда «Essai» не были известны Гуссерлю. Но он двигался в том же направлении, что и Джеймс, и Бергсон, — против психологии и философии элементов, распространенной в то время.^[91] Но его протест против тогдашней философии идет намного дальше. Но стоит обратить внимание на одну вещь. Есть много различных методических принципов, которые были выдвинуты в то время <позитивистской философией>. Первый принцип, который Гуссерль позднее назвал «принципом всех принципов»,^[92] и который был им выдвинут, гласит: Нет никакого знания без опыта! Испытываемое на опыте прежде всего должно быть постигнуто в опыте, и все остальное должно быть получено и развито из опыта, предельные основания должны быть обоснованы в опыте. Но на это позитивисты отвечают: «Мы стремимся к тому же. Здесь нет ничего нового!» И позже в Идеях I Гуссерль говорит: «Мы позитивисты, подлинные позитивисты».^[93] — Конечно, этот принцип может иметь множество смыслов, если он заявляется обеими борющимися партиями и выдвигается в качестве лозунга. В то время как для психологов и позитивистов того времени был лишь один опыт или, в крайнем случае, они признавали еще внутренний опыт, то у Гуссерля этот принцип означает, что есть множество различных типов опыта или, лучше сказать, есть непосредственное познание. Но и понятие опыта, непосредственного познания, следует понимать совершенно так, как понятие опыта, которое было распространено в психологии и философии того времени. Что собственно понимали под «опытом» позитивисты, естествоиспытатели, которые занимались философией? Опыт означал для них наличие ощущений, проще говоря, «испытывать на опыте» означало для них «ощущать». Именно против этого и будет выступать Гуссерль.

Но сам принцип остается: опыт как действительно непосредственное познание есть последнее основание любого знания и должен признаваться в своих правах. Но об этом в следующей лекции.

Третья лекция. <Три принципа (гуссерлевой) феноменологии>

29 сентября 1967