Введение в философию ненасильственного развития

Мир охватила тревога: как поведет себя гегемон в ситуации уязвленного самолюбия? Президенты всех стран призвали министров обороны к готовности «номер один». Дело здесь, разумеется, не в страхе перед террористами, а в страхе перед безрассудством Америки. У всех есть основания опасаться, что США, выше всего на свете ставящие свою репутацию безраздельного гегемона и господина мира, не остановятся ни перед чем, вплоть до массированной атаки на целые страны и до развязывания новой мировой войны. К этому победителя подстрекают те перешедшие на позиции глобализма группировки, которые успели порвать с собственными народами, утратили их доверие и безоглядно связали себя с новым властелином мира. Если властелин проявит слабость — им придется возвращаться под прежнюю национальную юрисдикцию, чего они панически боятся, так как успели изрядно проштрафится перед своими народами. Поэтому они толкают оскорбленного гегемона под руку, советуя проявить решимость, и во что бы то ни стало подтвердить свои права безраздельного владыки мира.

Мир на перепутье: до сих пор его глобализация выглядела явно односторонне — как планетарная система, лишенная обратной связи. Возглавляемый США богатый центр мира, выступая в роли глобального распорядителя, считал для себя возможным спускать на периферию любые односторонние выгодные для себя решения и прижимать целые народы к стенке, не опасаясь ответной реакции. Сегодня этому центру предстоит убедиться в том, что судьбы человечества нераздельны: те, кто обрекает на невыносимые условия мировую периферию, должны ожидать — боль и отчаяние этой периферии так или иначе ворвутся к ним. Развитая техническая цивилизация слишком хрупка, чтобы окружать себя морем недовольных и разгневанных. Она бесперебойно работает в среде сытых и законопослушных конформистов, которых ей и следовало бы насаждать в мире, вместо того, чтобы провоцировать решимость отчаяния. Американская геополитика до сих пор мыслит категориями державного противника, вооруженного новейшими средствами нападения. Эта геополитика игнорирует реальность социального протеста, способного проявиться на глобальном уровне, в том числе в форме террористических актов отчаяния.

Если бы народы мировой периферии не оказались преданными собственными элитами, их оправданное недовольство могло бы проявляться в узаконенных формах. Но народы, покинутые элитами, превращаются в ведущее подпольное существование гетто, обреченное пользоваться подпольными же средствами. Одним из таких средств может стать и терроризм. Прежде чем осуждать его, необходимо дать должную оценку элитам, предпочитающим вместо того, чтобы разделять озабоченность собственных народов, устраиваться в кругу привилегированных «граждан мира».

Передовая либеральная общественность призывает к репрессиям против обездоленных: к пиночетовской диктатуре внутри и к диктатуре мирового жандарма вовне. Не готовят ли компрадорские реформаторы режим «черных полковников» в мировом масштабе?

Происшедшая катастрофа избавляет от иллюзий в первую очередь американский народ. Ему представлялось, что внешнюю, мировую политику можно отдать на откуп своей элите, не слишком заботясь о последствиях. Когда эта элита предпринимала циничную «гуманитарную» акцию бомбардировок в Югославии, американцы, бдительные и щепетильные во всем, что касается внутренних дел, проявили подозрительную доверчивость перед лицом пропагандистской машины глобалистов. Они явно соглашались с двойными стандартами, поскольку их внутреннее благополучие эти стандарты не затрагивали.

Теперь за непристойное поведение своей правящей элиты во внешнем мире американский народ ответил ценой собственного благополучия и спокойствия. Отныне будет так и только так. Вот почему в глобальном мире требуется сформировать новые механизмы демократического контроля за внешнеполитическими решениями элит.

В России же, возможно, начнется процесс кардинальной политической реконструкции, чреватый расколом элиты. Сегодня большая ее часть солидарна явно не с народом, а с победителями в «холодной войне», которым она служит. Но в условиях, когда поведение победителей становится все менее предсказуемым — ведущим к самоубийственным глобальным авантюрам, следует ожидать, что определенная часть российской элиты опомнится. Воссоединение элит со своими народами даже с риском противопоставить себя мировым гегемонам — веление времени. Тогда опасная трещина, разводящая в стороны элиты и народные массы, благополучный центр и отчаявшуюся периферию мира, перестанет столь стремительно увеличиваться. Именно в этой трещине истоки губительного мирового хаоса, неприятно явившего свой лик 11 сентября 2001 года».