Введение в философию религии

Если все сказанное верно, то, значит, существуют вещи, знание которых нами не опирается на какой–либо из трех названных видов свидетельств: судебных, служащих обоснованием для высказываний или почерпнутых из чувственного опыта. Выше мы уже убедились, что не можем провести различие между верой и знанием, попросту заявив, что последнее опирается на судебные свидетельства, тогда как первая — нет. Теперь, однако, мы узнали нечто большее, а именно: мы не можем разграничить веру и знание, даже утверждая, что последнее опирается на какие–то свидетельства, а первая — нет, ведь существуют примеры знания при отсутствии свидетельств. В итоге приходится заключить, что все четыре рассмотренные выше характеристики веры несостоятельны.

4.1.2. К положительной концепции веры

В начале раздела 4.1.1 мы указали минимально приемлемый пункт общего согласия: вера предполагает убеждение при отсутствии логических доказательств или непосредственных чувственных свидетельств. С этого, по крайней мере, можно начинать негативную характеристику веры. Так, например, Фома Аквинский считал, что утверждения, с которыми соглашаются на основании доказательств или непосредственных свидетельств чувств, суть утверждения, принимаемые благодаря разуму. А значит, утверждения, принимаемые на веру, должны опираться на что–то другое. На что же? В предшествующем разделе мы убедились, что вера отнюдь не обязана быть ни на чем не основанной — напротив, мы можем иметь множество оснований принимать те или иные вещи на веру. Но какого рода основания могли бы мы иметь для нашей религиозной веры? И почему нам трудно избавиться от ощущения, что в мысли о том, что вера так или иначе предполагает некую слабость, недостаточность наших оснований, есть что–то истинное? В настоящем разделе мы попытаемся сделать несколько шагов к позитивной характеристике веры, а на пути к ней попробуем ответить на ряд вопросов.

Начнем с вопроса об источниках тех данных, на которых мы могли бы обосновать нашу религиозную веру. Здесь перед нами открывается широкий выбор. Скажем, св. Фома полагал, что вера есть убеждение, опирающееся на авторитет или на авторитетное свидетельство. Но это не единственный возможный вариант. Другими кандидатами на статус источника веры являются религиозный опыт, философские аргументы, обоснованные умозаключения из (эмпирических) фактов и так далее. Это не значит, что все эти источники равно убедительны. Например, научный аргумент в пользу какого–то определенного религиозного утверждения можно, пожалуй, поставить гораздо выше в плане его доказательности, чем ссылку на авторитет. Дело, однако, в том, что все эти источники претендуют на роль оснований для веры, и у нас нет причин с ходу заключать, что религиозная вера не может опираться на один или несколько из этих источников.

Но как быть с представлением о том, что вера каким–то образом предполагает слабость, недостаточность наших оснований? Наша собственная, положительная, характеристика веры как раз и призвана ответить на этот вопрос, но чтобы эту характеристику изложить, нам придется ввести новый термин. Когда (как это почти всегда и бывает) наличные основания не гарантируют истинности какой–то одной из целого ряда конкурирующих теорий — иными словами, когда существуют (в принципе или фактически) сразу несколько теорий, совместимых с наличными данными, — философы говорят, что эта теория не детерминирована имеющимися у нас данными. Там, где присутствует подобная недетерминированность, часто представляется естественным вести речь о вере. Часто — но не всегда, ибо сама недерминированность имеет разные степени, и если в пользу определенной гипотезы можно привести аргументы подавляющей силы, а никаких конкурентов, достойных серьезного внимания, на горизонте не заметно, то разговоры о вере становятся, похоже, неуместными. Так, например, было бы, пожалуй, естественно думать, что потребуется некий скачок — акт веры, чтобы предпочесть, скажем, Бомовскую интерпретацию квантовой механики соперничающей с ней копенгагенской интерпретации — две эти интерпретации являются основными конкурирующими трактовками того, что же на самом деле означают уравнения квантовой теории, причем твердых эмпирических данных, которые свидетельствовали бы в пользу предпочтительности какой–либо из них, фактически не существует. Но едва ли нам покажется разумной мысль о необходимости акта веры для убеждения в том, что, скажем, Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот.