Введение в философию желания

Как правило, обращающиеся к феномену не замечают того, что желание функционально различно, и что именно это и затрудняет его объективацию. Желание может выступать в обличии воли или в обличим страсти. В первом случае субъект пользуется желанием, во втором – пребывает в нем. Невозможно вести речь также о какой-то одной форме желания: желание существует как минимум в двух основных «формах» – как качество субъективности и как особое отношение между субъектом и объектом.

Следует различать объект желания и предмет желания. Объектом желания является то, на что направлено сознательное внимание субъекта, что осознается им как причина его активности и цель его устремлений. Узнать об объекте желания можно просто спросив субъекта: «На что направлен твой интерес (взгляд)?». Получение объекта во владение и обладание им может сопровождаться удовольствием. Предмет – это то, что только и может удовлетворить желание, что действительно его удовлетворит. Это «объективная» цель желания, задаваемая самой его логикой и подчиняющаяся закону удовлетворения. Удовольствие присутствует в удовлетворении в виде идеи. Разница между «физиологическим» удовольствием и удовольствием в удовлетворении – качественное. Удовольствие в удовлетворении концептуализируется и становится идеальным.

«Объективной» целью всякого желания выступает актуальность личности. Поэтому материальным окончанием желания может стать лишь актуальная личность. Наличие объективного в субъективном желании и составляет его тайну и чудо. Благодаря существованию этой тайны мы не можем пожелать желать или не можем «уговорить» желание не исчезать.

Предмет желания дан трансцендентально, в том смысле, что он может стать достоянием нашего опыта, но лишь частично, так как выходит за его пределы. Совпадение предмета и объекта желания может быть обозначено как счастье, блаженство и воспринимается субъектом желания как Высшее благо и создает удовлетворение. Именно потому, что предмет дан трансцендентально, никакое желание не может быть удовлетворено абсолютно. Но относительность удовлетворения не умаляет его. Субъект-объектное отношение здесь является отношением «личность – личность».

Будучи исполненным, желание может остаться неудовлетворенным. Неудовлетворенность – следствие несовпадения объекта и предмета желания. Субъект-объектное отношение здесь выступает как отношение «вещь-вещь».

Понятие желания может быть определено как Встреча – метаксическое отношение между «субъектом» и «объектом», их метаксическое со-бытие (от греческого слова metaxu – «в», «середина», «внутри», «бытие между»). Если речь идет об отношении между людьми, то после того, как желание высказано, его стороны перестают быть абсолютно прежними, хотя и не становятся при этом абсолютно другими. Высказанное желание – покушение (на Другого) и предложение (себя в дар), где предложение себя в дар может быть понято как покушение (как минимум) на воображение Другого, а покушение как предложение своих: помощи, времени, жизни. Противоречие между дарением и захватом, точнее, между готовностью захватить «не свое» и готовностью пожертвовать «своим», и, наоборот, между способностью воспринимать Другого как дар и стремлением захватить Другого врасплох собою, и составляет суть метаксического события Встречи.

Желание искушает нас «логосом», желание есть всегда искушение в нем признаться, сообщить Другому о том, что он – герой созданного желанием нового мира. В этом смысле желание – не недостаток бытия во мне. Напротив, в этом моменте желание избыточно. Если бы любовь не включала в себя желание, не было бы и признания в любви. Существует связь между желанием и логосом как достоянием культуры. Желание невозможно вне возможности о нем сказать.

В метаксическом отношении желания объект предстает и «сам по себе», объективно, и как обработанный воображением, нагруженный ожиданиями субъекта, т. е. субъективно.

Интенциональность желания позволяет нам говорить о нем не как о субъективной реакции, подобной ненависти, страху, сочувствию, но как об объективном качестве. Противоречивость желания заключается в том, что оно, будучи во мне и мною, становится неким фактом, существующим вне меня и мне что-то сообщающим и обо мне, и об объекте, посредством выявления личностного в нас, некого трансцендентного смысла всего существующего, некоего метафизического остатка, объективной ценности всех, попавших в чудесное поле желания.