Читаем Введение в философию полностью

В решении вопроса о познаваемости мира существуют позиции-антиподы: точке зрения познавательного оптимизма противостоят более пессимистические системы взглядов — скептицизм и агностицизм (от греч. а — отрицание и gnosis — знание; недоступный познанию).

Прямолинейно ответить на вопросы, связанные с проблемой познаваемости мира, трудно — такова уж природа философии. Это понимал Кант. Высоко ценя науку и силу философского разума, он все же пришел к выводу о существовании границы познания. Рациональный смысл в этом часто критикуемом выводе не всегда осознается. Но сегодня он приобретает особую актуальность. Позиция Канта, по сути, была мудрым предостережением: человек, многое зная, умея, ты все же многого не знаешь, и жить, действовать на границе знания и незнания тебе суждено всегда, будь же осторожен! Предостережение Канта об опасности настроений всезнайства становится особенно понятным в современных условиях. Кроме того, Кант имел в виду и принципиальную неполноту, ограниченность сугубо познавательного освоения мира, о чем тоже все чаще приходится думать сегодня.

Познание и нравственность

Смысл философствования не исчерпывается лишь познавательными задачами. Великие мыслители пронесли это убеждение античности через все последующие века. Ярким его выразителем опять-таки явился Кант. Без знаний, пояснял он, нельзя стать философом, но этого нельзя достичь и с помощью одних лишь знаний [1]. Высоко ценя усилия теоретического разума, он без колебаний вынес на первый план практический разум — то, чему в конечном счете служит философия. Мыслитель подчеркивал активный, практический характер мировоззрения: «…мудрость… вообще-то больше состоит в образе действий, чем в знании…» [2] Подлинный философ, на его взгляд, — это философ практический, наставник мудрости, воспитывающий учением и делом. Однако Кант в согласии с древнегреческими философами вовсе не считал уместным доверять миропонимание, жизнепонимание стихии повседневного опыта, здравого человеческого рассудка, непросвещенного, наивного человеческого сознания. Он был убежден: для серьезного обоснования и закрепления мудрость нуждается в науке, к мудрости ведут «узкие ворота» науки, и философия всегда должна оставаться хранительницей науки [3].

Философия в самом высоком ее значении воплощает в себе, по Канту, идею совершенной мудрости. Эту идею Кант характеризовал как всемирно-гражданскую, мировую или даже космическую, имея в виду не реальные учения философов, а программу, к которой должна стремиться философская мысль. В идеале она призвана указывать высшие цели человеческого разума, связанные с важнейшими ценностными ориентациями людей, прежде всего — с нравственными ценностями. В обосновании высших нравственных ценностей усматривается суть философствования. Любые цели, всякие знания, их применение философия призвана, по убеждению Канта, согласовывать с высшими нравственными целями человеческого разума. Без этого стержня все стремления, достижения людей обесцениваются, теряют смысл.

В чем же видится высшая цель, главный смысл философских исканий? Вспомним о трех кантовских вопросах, отразивших основные способы человеческого отношения к миру. Продолжая дальше свои размышления о предназначении философии, немецкий мыслитель пришел к выводу, что, в сущности, все три вопроса можно было бы свести к четвертому: что есть человек? Он писал: «Если существует наука, действительно нужная человеку, то это та, которой я учу — а именно подобающим образом занять указанное человеку место в мире — и из которой можно научиться тому, каким надо быть, чтобы быть человеком» [1]. По существу это и есть сжатое определение смысла и значения философского мировоззрения.

Итак, самой высокой ценностью и высшей целью Кант провозгласил человека, человеческое счастье (благо, блаженство) и вместе с тем достоинство, высокий нравственный долг. Извечные надежды на счастье философ поставил в тесную связь с моральным правом на это, с тем, насколько человек сделал себя достойным счастья, заслужил его своим поведением. Понятие высших целей человеческого разума сфокусировано у Канта на человеке, нравственных идеалах, проникнуто гуманизмом. Вместе с тем в нем заключены строгие нравственные требования к человеку, выраженные в формулах высшего морального закона и его следствиях. По убеждению Канта, ориентация на человека и высшие нравственные ценности сообщает философии достоинство и внутреннюю ценность, а также придает ценность всем другим знаниям. Эти мысли глубоки, серьезны и во многом имеют непреходящее значение.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука