Введение в гражданскую войну

Закон устанавливает деление, проводит разграничения, определяет нарушителей, протоколирует упорядоченный мир, которому сам задаёт форму и протяжённость; Закон назначает, не перестаёт назначать, перечислять всё, что незаконно, сам называет внешнее к себе. Исключение, а точнее, исключение того, на чём он основан – суверенитета, насилия, – и есть его основополагающее действие. Норма, напротив, принципиально игнорирует саму идею основания. У нормы нет памяти, она поддерживает максимально тесную связь с настоящим, делая вид, что уже приобрела имманентный характер. И если Закон заботится о своём облике, чтит суверенитет того, что в него не включено, норма же безглава сама, и радуется, когда ЛЮДИ сносят голову с плеч какому-нибудь суверену. Для нормы нет ничего превышающего её, у неё нет обозначенной области применения – она незаметно действует на всё расчерченное бескрайнее пространство, которое сама же и размечает. Здесь ничто не исключается и не выбрасывается за видимые пределы; даже сам статус изгоя – не более чем вариант всеобщей включённости. Всё это и есть единственное и неповторимое поле, однородное, но рассеянное на бессчётное количество нюансов, режим безграничной интеграции, служащий сохранению низкой интенсивности игры форм-жизни. Здесь царствует неуловимый механизм тотализации, который растворяет, поглощает, впитывает и деактивирует всякую инаковость. Всепожирающий процесс уничтожающей имманентизации[32] достигает планетарных масштабов. Цель: сделать из мира непрерывное биополитическое полотно. А пока что норма за всем присматривает.

Под властью нормы ничто не нормально – всё подлежит нормализации. Так функционирует позитивная парадигма власти. Норма производит то, что, как и её саму, ЛЮДИ называют ens realissimum[33]. Что не соответствует её виду раскрытия потаённого[34], того не существует, а чего не существует, то не вписывается в её вид раскрытия потаённого. Негативное никогда не признаётся как таковое, только как недостаток по отношению к норме, дыра на мировой биополитической ткани, которую нужно заштопать. Так что негативность, эта возможность, существование которой не предполагается, логически обречена на бесследное исчезновение. И не без основания, потому что Воображаемая партия – это Внешнее в мире, где нет ничего Вне, сущностный разрыв в самом сердце ставшего неразрывным мира.

Воображаемая партия – это центр возможностей.