Введение в языковедение

В примерах: 1) Продававший яблоки мальчик ушел, 2) Мальчик, продававший яблоки, ушел, 3) Мальчик, который продавал яблоки, ушел – отношение все более осложняется: в первом примере оно просто атрибутивное, во втором оно уже предикативно–атрибутивное (благодаря «обособлению», когда в «обособленном члене» возникает потенциальная предикация) и, наконец, в третьем оно уже делается развернуто предикативным внутри себя, не теряя своего атрибутивного характера по отношению к своему определяемому.

Предикативные определения атрибутивных, релятивных и объективных синтагм называются придаточными предложениями, а предложения, в составе которых имеются придаточные, называются сложными предложениями[ 540 ].

Конечно, указанные тенденции совсем не обязывают нас понимать все возможные разновидности сложноподчиненных предложений только как «распространенные» простые предложения, где придаточные предложения расцениваются как «развернутые» члены простого предложения, как это полагал Ф. И. Буслаев, усматривавший среди придаточных и придаточные подлежащие, и придаточные сказуемые.

Придаточные подлежащие вообще невозможны, так как подлежащее – это абсолютное определяемое, никогда не могущее выступать в роли определения, тогда как придаточные предложения по сути своей в целом – всегда определяющие члены к какому–либо члену главного предложения или же ко всему главному предложению в целом (см. ниже). Что касается придаточных сказуемых, то они могут быть, но сказуемое может быть определяющим членом только по отношению к подлежащему; если же эту роль выполняет придаточное предложение, то в таком случае в главном нет сказуемого.

Возможности выражения различных отношений в сложном (сложноподчиненном) предложении неизмеримо шире, чем в простом, формы связей придаточных и главных предложений неизмеримо богаче, чем формы связей членов простого предложения.

В зависимости от характера выраженного отношения и формы связи между элементами сложного предложения колеблется и степень целостности сложного предложения или самостоятельности его частей (главного предложения).

Есть такие разновидности сложноподчиненных предложений, которые граничат с сочинением, например: Обе девицы надели желтые шляпки и красные башмаки, что бывало у них только в торжественные случаи (Пушкин, Гробовщик); если в этом сложноподчиненном предложении заменить что на это, то мы получим уже не сложноподчиненное, а сложносочиненное предложение, хотя смысловое изменение будет едва заметным (см. ниже об общем подчинении).

С другой стороны, в таком предложении, как Я тот, которому внимала ты в полуночной тишине (Лермонтов, Демон), главное предложение настолько несамостоятельно (благодаря тому, что в качестве сказуемого выступает в нем местоимение, приближающееся по своей роли в целом к служебному слову, связывающему главное с придаточным), что без придаточного оно или невозможно, или же меняет в корне свой смысл (ср. отдельно: Я – тот). Следовательно, в этом типе сложноподчиненных предложений части несамостоятельны и абсолютно беспомощны друг без друга. Без наличия такого указательного местоимения в главном (в качестве сказуемого, дополнения, обстоятельства), при односторонней связи через относительное местоимение (союзное слово) в придаточном предложении главное сохраняет свой смысл и при употреблении без придаточного; придаточное же без главного вообще немыслимо.

Особое положение занимают так называемые условные и уступительные предложения, в которых «обе части сложного предложения взаимно обусловливают друг друга» и где «нет того подчинения, каким характеризуются другие придаточные предложения»[ 541 ].

Все это и многое другое специфично именно для сложного предложения и не имеет места в простом.

Ввиду малой разработанности теории сложного предложения в дальнейшем мы ограничимся той программой, которая была высказана В. А. Богородицким:

«…во всяком сложном предложении его части составляют одно связное целое, так что, будучи взяты отдельно, уже не могут иметь вполне прежнего смысла или даже совсем невозможны, подобно тому как морфологические части слов существуют только в самом слове, но не отдельно от него; таким образом, ни та ни другая часть сложного предложения, строго говоря, не является самостоятельной, но лишь совместно образуют одно целое. Став на эту точку зрения, исследователь должен стремиться к тому, чтобы бестенденциозно определить типы связей или отношений между обеими частями сложных предложений и способов формального обозначения этих связей в речи (включая сюда и отсутствие соединяющих слов, равно как порядок слов и интонацию)»[ 542 ].