Введение в изучение св. Григория Паламы

Но аргументация, развитая учителем безмолвия для защиты своих собратьев–монахов от нападок философа ad hoc, имеет гораздо более широкое значение, чем достижение непосредственно преследовавшейся цели. Действительно, она направлена против антропологического дуализма, который устранял из области благодати большую часть человеческого существования, превращая христианство в религию развоплощения. Заблуждение Варлаама было здесь тем более опасным, что оно могло найти последователей и за пределами номиналистических и явно склонявшихся к платонизму кругов Византии, так как, благодаря произведениям Оригена и Евагрия, терминология платонизма заполнила христианскую литературу, а поправки ее в библейском смысле, делавшиеся святыми Отцами, не всегда в достаточной степени ограничивали ее воздействие на аскетику и богословие. Мысль св. Григория Паламы, несомненно, — еще один шаг по пути антиплатонистической реакции во имя библейской антропологии, т. е. антропологии, основанной на непременном единстве духа и материи в человеке. Поэтому мы обнаруживаем у св. Григория Паламы элементы христианского материализма, который вместо того, чтобы устранять материю, взбунтовавшуюся против духа вследствие греха, возвращает ей место, назначенное Создателем, и открывает путь, указанный Христом, Который преобразил ее и обожил в Своем собственном Теле.

Эти предварительные выводы подтвердятся, когда мы подробно рассмотрим христологию св. Григория и его учение об обожении.

Христос и обоженное человечество: Спасение, обожение и екклисиология

Духовное и историческое. Излагая свою критику языческих философов и концепцию аскетики исихазма, св. Григорий Палама, как мы видели, постоянно говорит о новых отношениях между Богом и людьми, установленных воплощением, смертью и воскресением Христа. Эти новые отношения заключаются, главным образом, в том, что человеку дано жить общей жизнью с Богом, соединяться с Ним, «обоживаться». Противники паламизма готовы были принять учение о обожении, развитое греческими Отцами Церкви, но лишь в качестве статического понятия, как бы вечного идеала, к которому стремятся люди во все времена, никогда полностью его не достигая. Но вовсе не в этом заключалась концепция афонских монахов. Обожение было для них объективной реальностью, ставшей доступной в истории благодаря личности Иисуса–Христа; оно оказывалось, таким образом, незаслуженным и сверхъестественным даром, связанным с принесенным Христом спасением.

Защищая свою номиналистическую позицию, Варлаам отрицал возможность достичь уже здесь сверхъестественного познания Бога, которое бы отличалось от познания «по аналогии тварей». Но если такое познание действительно невозможно, отвечает ему св. Григорий Палама то христианство не дает человеку ничего существенно нового. “«Заключать по аналогии о том, кто действует, из [его] действий, — пишет учитель безмолвия, — и познавать вышележащую Премудрость из гармоничности мира — это, может быть, приличествует мудрецам века сего», говорит Божественный Григорий Нисский», но христианин обладает более совершенным знанием: «…Мы все познали Сына от гласа Отча, свыше нас научившего (ср.: Мф. 3, 16–17), и Сам Дух Святый и сам неизреченный свет показал нам, свидетельствуя, Возлюбленного Отцом, и сам Сын явил нам имя Отца Своего и обещал, восходя на небеса, послать нам Духа Святого, да будет с нами в век (Ин. 14, 16), и сам Дух Святый пришел и пребывая в нас, возвестил нам и наставил нас во всякой истине (Ин. 16, 13)».

Это подчеркивание исторического характера Откровения сопровождается у учителя безмолвия глубоким пониманием сверхъестественного, противопоставляемого неоплатонистической концепции Варлаама, по которой обожение есть всего лишь «состояние умопостигающей [noeraj'" = ангельской] и словесной [logikhj = человеческой] природы, начинающееся от первого устроения мира и в последних [т. е. высших] из словесных [существ] достигающее предела.» Тот, кто утверждает это, отвечает св. Григорий, «явным образом противоречит самому Евангелию Христа. Ведь если обожение лишь совершенствует словесную природу, но не творит выше нее боговидных, если оно есть [только] состояние словесной природы, как от естественной силы [потенции] происходящее в энергию [действительность], то обоженные святые не становятся выше естества [или природы], нижe от Бога рождаются (Ин. 1, 13), нижe Дух суть яко рожденные от Духа (Ин. 3, 6), нижe одним только верующим во Имя Его пришедший Христос даде область чадом Божиим быти (Ин. 1, 12). ”

Чтобы уточнить мысли св. Григория Паламы о обожении, мы должны кратко проанализировать его концепцию всего дела Христа, составляющего по его мнению, средоточие человеческой истории. Учитель безмолвия посвятил этой теме свою 16–ю Беседу — настоящий богословский трактат о Спасении.