Введение в христианское богословие

С начала 1980–х гг. в христианстве началось широкое обсуждение целого ряда эсхатологических вопросов, в центре которых находился вопрос о бессмертии. В ответ на критику, раздававшуюся в адрес доктрины об аде, целый ряд христианских авторов разработали доктрину об "условном бессмертии". Пример этой доктрины можно найти в работе Филиппа Э. Хьюза "Истинный образ" (1989) Хьюз утверждает, что человечество было сотворено с потенциалом к бессмертию: "Бессмертие не относится к неотъемлемой части природы человека как телесно — духовного существа. Однако, поскольку человек сотворен по образу и подобию Божьему, он имеет потенциал к бессмертию. Этот потенциал, потерянный в результате греха, был восстановлен и реализован Иисусом Христом".

Ф. Э. Хьюз утверждает, что сущность спасения — реализация этого потенциала к бессмертию, зависящая от отклика на евангелие. Те, кто не откликается, не могут войти в бессмертие.

Таким образом, из этого следует, что после смерти не нужно никакого разделения между добрыми и злыми, верующими и неверующими. Августин утверждал, что "после воскресения, когда будет совершен последний суд, не будет двух царств, каждое из которых имеет свои конкретные границы, одно — царство Христа, другие — царство диавола". Хьюз утверждает, что будет всего одно царство. "Если Христос заполнит все… как можно себе представить, чтобы какая‑то часть или область творения не принадлежала к этой полноте и самим своим присутствием противоречила ей?"

Эта тенденция к "кондиционализму" или "условному бессмертию" встретила в христианстве серьезное сопротивление. Такие видные авторы как Джеймс И. Пакер подвергли его критике на основании его логической непоследовательности и отсутствия адекватных библейских оснований. Этому спору суждено продолжаться и, возможно, глубже укорениться в христианском сообществе.

Чистилище

Важным различием между протестантским и римско — католическим пониманием "последних явлений" является вопрос о чистилище. Чистилище лучше всего представить как промежуточную ступень, на которой тем, кто умер в состоянии благодати, дается возможность очиститься от вины своих грехов прежде чем войти на небеса. Эта идея не имеет явных библейских оснований, хотя в 2 Макк.12:39–45 (которое протестантские авторы считают апокрифическим, то есть не имеющим авторитета) говорится, что Иуда Маккавей "принес за умерших умилостивительную жертву, да разрешатся от греха".

Эта идея была разработана в святоотеческий период. Климент Александрийский и Ориген учили, что те, кто умерли, не имея времени совершить труды покаяния "будут очищены без огня" в следующей жизни. Практика молитвы за умерших, которая получила широкое распространение в Восточной церкви в первые 4 века, оказала большое воздействие на это богословское положение и является отличным примером того, как литургия влияет на богословие. В чем смысл молитвы за мертвых, если эти молитвы не могут изменить состояние, в котором они находились? Те же взгляды можно найти у Августина, который учил о необходимости очищения от грехов в нынешней жизни, прежде чем войти в радость следующей. Фома Аквинский проводил разграничение между виной и наказанием за грех. Вина греха может быть снята сразу же после смерти; однако, наказание за эти грехи должно быть понесено в чистилище.

Деятели Реформации XVI в. отвергли идею о чистилище. Направленная против нее критика имела 2 аспекта. 1) считалось, что у нее отсутствуют какие‑либо существенные библейские основания. 2) она противоречила доктрине об оправдании одной верой, которая гласит, что человек может "оправдаться перед Богом" верой, а это создает такие отношения, которые делают существование чистилища излишним. Избавившись от идеи о чистилище, реформаторы не увидели необходимости в молитвах за умерших, которые были исключены из протестантских литургий. Но концепция чистилища и практика молитвы за умерших продолжают находить признание в римском католицизме.

Небеса

Христианская концепция неба — по сути своей концепция эсхатологической реализации присутствия и силы Божьей, окончательной ликвидацией греха. Наиболее полезным представляется рассматривать ее как исполнение христианской доктрины о спасении, в которой присутствие силы греха и наказание за него окончательно ликвидируются, и достигается полное присутствие Бога в отдельных людях и в сообществе веры.

Следует отметить, что новозаветные образы неба является чрезвычайно обобщенными по своей природе; например, небо изображается как пир, как свадебное празднество, или как город — новый Иерусалим. Конкретные интерпретации неба или вечной жизни также исключаются из‑за христианского понимания Бога как Троицы. Вечная жизнь, таким образом, это не проекция индивидуального человеческого бытия, но ее должно рассматривать как участие христианской общины в целом в единении с любящим Богом.