Введение в конституционное право с разъяснением сложных вопросов

В самом деле, конституция не может абстрагироваться от характера, особенностей культуры конкретного общества, его структуры, уровня экономического развития страны. Однако сущность ее вовсе не в этом! Больше того, Лассаль вообще уводит от понимания смысла, предназначения конституции, подменяя вопрос о ее сущности проблемой «как изменить общественный строй».

Для Лассаля писаная конституция подобна, как говорил он сам, «листу бумаги, подписанному нацией, или нацией и ее королем, и объявленному конституцией, каково бы ни было его содержание»[87]. Это – принципиальная ошибка. Правовед и философ Е.В. Спекторский (1875–1951), посвятивший отдельную работу критике концепции Лассаля, верно заметил, что «власть всегда может выродиться в произвол и даже деспотизм, совершенно независимо от того, принадлежит ли она одному лицу, например монарху, или же представителям класса, а то и целому классу. Власть всегда опьяняет тех, кто ею пользуется. И чем сильнее власть, тем больше опасность злоупотребления ею»[88].

Не случайно лассалевская концепция так пришлась по душе В.И. Ленину, который воспроизвел ее суть в словах: «Что такое конституция? Бумажка, на которой записаны права народа»[89].

В мою бытность студентом юридического факультета эту цитату мы обрывали на слове «бумажка», думая, что выражаем свою фронду. А на самом деле просто не понимали, что и слова «права народа» смысл не меняют. Ведь какие бы права ни были записаны (кстати, точнее говорить о правах человека), они останутся пустым звуком, если конституция не построена на таких принципах организации и функционирования государственной власти, которые позволяют эту власть ограничить.

Спекторский совершенно правильно обратил внимание на то, что далеко не всякое соотношение сил может быть правомерным: «Когда убийца или грабитель нападает на свою беззащитную жертву, получается вполне определенное реальное соотношение сил в данный, по крайней мере, момент. Но кто станет утверждать, что такое соотношение и есть единственно возможное право?»[90]. Поэтому, писал он далее, при определении сущности конституции только как «фактической» игнорируется понятие конституционного государства, которым «является такое, где власть не только организована, но еще и ограничена, и притом не фактически только, а юридически или правомерно»[91].

Анализируя текст речи Лассаля, нельзя утверждать, что он выступал за конституцию, построенную на чьем бы то ни было всевластии, обладании монопольной властью. Но его понимание открывало дорогу «конституциям», фиксирующим как раз власть («соотношение сил») «убийцы или грабителя над их жертвой».