Введение в лингвофольклористику: учебное пособие

Уж ты, вдовка, ты, вдовка моя,
Вдовья, вдовина, победна голова,
Твое личико разгарчивое,
Ретиво сердце доносливое!

(Соб, 2, № 116).

Разгарчивый 'Фольк. Легко, быстро покрывающийся румянцем (о лице, щеках)» [СРНГ: 33: 301]. Диалектный словарь фиксирует также разгарчистый. С тем же значением используются прилагательные разгасивчивый, от разгасить «Разгорячить, разрумянить кого-л. ' [СРНГ: 33: 301]; разгаситься 'раскраснеться, разрумяниться' [СРНГ: 33: 301].

Не щипли меня за белое лицо:
Мое личико-то вспыльчивое,
Щечки алыя разгарчивыя:
Разгорятся, так не уймутся

(Соб, 2, № 56).

Симптомом любовного «жара» в русской народной лирике является румянец:

Во всем белом вашем лице румянец

играет

(Кир., № 1340).

«Жару» и его симптому – румянцу – противостоит «остуда» физическая или эмоциональная. Примеры физической «остуды»:

Вышла в сени Саша простудиться,
Чтобы жар с лица согнать

(Соб, 2, № 285);

Пойду, выйду млада на крылечко,
Простужу

бело лицо,Чтобы жар с лица сошёл

(Кир. № 1328 /15/).

Простужать, простудить лицо, голову и т. д. 'Освежить, вызывать чём-л. ощущение свежести, бодрости' [СРНГ: 32: 255]. Эмоциональная «остуда» связана со слезами:

У душечки ли у красной девицы
Не дождичком ли белое лицо смочило
Не морозом ли ретиво сердце по-знобило:
Смочило ли лицо белое, лицо слезами
Позябло ли лицо белое, лицо слезами,
Позябло ли ретиво сердце с тоски-кручины

(Кир. № 1248/64/).

Не плачь, девка, не плачь, красна, Не рони слёз понапрасну: Слёзы ранишь, лице мочишь, Назад дружка не воротишь (Кир. № 1295/19/).

Следствие «остуды» – утрата красоты и её атрибутов – белил и румян:

Скоро Сашу взамуж отдадут,
Скоро волюшка минуется,
Красота с лица стеряется

(Соб, 2, № 116);

Скоро, скоро девку замуж отдают,
Все минуются у девушки гульбы,
Красота с лица покатится

(Кир. № 1289 /13/);

Вы, белилички, румянчики мои,
Полетите со бела лица долой

(Соб, 2, № 454).

Белилички и румянчики – это не только косметические краски, но и естественный цвет лица, теряемый горюющей героиней песни:

Вся гульба моя пропала,
Все румянцы

с лица спали!

(Соб, 2, № 111).

Попутно заметим, что былинный эпос лаконичнее лирики в описании эмоций. Лицо как показатель эмоциональных переживаний упоминается редко: смениться в лице, спасть с лица, пристыдить лицо, стыдить лицо (студ /стыд, студа, стыдоба/ 'застывание крови от унизительного, скорбного чувства' [Даль: 4: 347]). Чаще (8 словоупотреблений) встретим формулу скорбить лицо (скорбить 'плача, обливаясь слезами, придавать скорбное выражение (лицу)' [СРНГ: 38: 84]).

Итак, русское лицо в народной лирике кардинально отличается от лица в песенном фольклоре немцев и англичан.

Разрабатывая основы кросскультурной лингвофольклористики на материале таких тематических групп, как «небо», «человек телесный», «художественная и религиозная культура», мы в полной мере ощутили те трудности, которые ожидают тех, кто попытается представить эмоциональный опыт этноса в текстах традиционной культуры.

Концептосфера «человек эмоциональный» вербализуется с помощью дескрипторов, т. е. слов и словосочетаний, описывающих эмоции. Ядро дескрипторов составляют имена эмоций – эмономы. Этот термин нам впервые встретился в статье «Эмоциональный опыт в контексте разных культур» [Багдасарова 2005: 108–109]. Полагаем, что более удачным, соответствующим системе онимов, был бы термин эмоним (ср. омоним, синоним, фитоним, зооним, эстематоним и др.), которым мы и намерены пользоваться.

Замечено, что нет ни одного переживания, которое доступно для одного этноса и недоступно для другого, поскольку эмоции универсальны, а вот словарь эмотивной лексики, вербализующей эмоциональный опыт, в разных языках различен. Это различие обусловлено национальным характером и культурой.