ВВЕДЕНИЕ В ЛИТУРГИЧЕСКОЕ ПРЕДАНИЕ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Эта молитва очень похожа на молитву наречения имени. И поэтому теперь, когда мы вынуждены сокращать крещение, ввиду наших обстоятельств, мы чаще всего молитву наречения имени опускаем, а начинаем прямо с оглашения. Затем следуют 3 запретительные молитвы, которые читаются лицом к оглашаемому. Эти молитвы обращены к дьяволу, это есть заклинание. Звучат они так:

«Запрещает тебе, дияволе, Господь, пришедый в мир и вселивыйся в человецех, да разруши

т твое мучительство и человеки измет, Иже на древе сопротивныя силы победи, солнцу померкшу, и земли поколебавшейся, и гробом отверзающымся, и телесем святых восстающым, Иже разруши смертию смерть и упраздни имуща державу смерти, сиесть тебе, диавола. Запрещаю тебе Богом, показавшим древо живота, и уставившим херувимы, и пламенное оружие, обращающееся стрещи то: запрещен буди. Оным убо тебе запрещаю...»

И дальше эта молитва продолжается со ссылками на Евангельские сюжеты, где Господь изгоняет бесов, и говорится о смысле пришествия Христова. Затем следуют вторая и третья молитвы. Эти молитвы могут на нас произвести впечатление некоторого магизма. И мы с вами так и привыкли думать, что заклинатели — это суть маги, это такие волшебники и колдуны. И наоборот, всякие ворожеи и колдуны именно заклинают. Поэтому после длинных наших объяснений несовместимости христианской жизни с магией, довольно странно слышать, что в самом начале нашей церковной жизни находятся именно заклинательные молитвы. Как это нужно понять? Здесь нужно вспомнить, что Христос в Евангелии дает своим ученикам власть вязать и решить, власть изгонять нечистых духов и запрещать им. Вы помните, как 70 апостолов, возвращаясь после своей миссии, рассказывают Христу с радостью, что и духи повинуются им. Поэтому в самих словах молитвы мы еще не имеем никакого магизма. Это не есть признак магизма, если мы запрещаем или изгоняем нечистого духа. Магизм есть отношение к этой молитве. Если священник думает, что достаточно ему просто произнести какие-то формулы заклинательные, и тогда нечистая сила изыдет из человека, который перед ним стоит, то это будет магизм. Это довольно тонкое и существенное место. Таким образом, магизм — это наше отношение, это то, что мы делаем в своем сердце. Если человек запрещает диаволу властью, данной ему от Бога, именно силой Божией, именем Христовым запрещает ему, то тут никакого магизма нет, тут просто некий диалог с темным духовным миром (мы верим, что он существует), и поэтому естественно, что мы призваны Христом к духовной жизни, мы вступаем в общение с этим духовным миром, мы молимся Богу, мы отрекаемся от сатаны, мы запрещаем сатане, — здесь ничего магического нет. Если мы помним, что здесь действует сила Божия, мы действуем именно по повелению Божию, по той власти, которая дана нам от Бога. Если же мы забудем об этой своей миссии, об этой власти, данной нам Христом, и начнем действовать в свое имя, т. е. начнем думать, что есть какие-то волшебные слова, что именно эта формула сама по себе обладает такой чудотворной волшебной силой, т. е. если мы переведем наши отношения с Богом — отношения любви и послушания, отношения дара — в некие условия договора: «Ты — мне, я — тебе», то здесь уже проявляется магизм. Если мы забудем, что мы действуем по дару Божию, по дару благодати (например, в Литургии оглашенных есть слова: «По дару Христа Твоего», т. е. мы совершаем Таинство по дару Христа), и будем думать, что просто нам дано здесь совершать какие-то чудеса в силу некоей договоренности, от нас не требуется ни любви, ни веры, ничего, а требуется просто соблюдение формальных признаков этого договора, т. е. сами слова, сама формула обладает такою силою, то это и есть магизм. К сожалению, (а может быть, это вполне естественно) священник часто забывает об этом. Он забывает, что как только он перестанет молиться, как только он перестанет верить, как только он перестанет обращаться к Богу, то сразу же кончаются эти настоящие отношения с Богом, и он превращается в мага. Когда крещение происходит в таких невыносимых условиях, уже невозможно молиться, и тогда формально вычитываются какие-то тексты, и это уже, конечно, магизм.