Введение в Новый Завет Том II

В–третьих, с самого начала Семинар чрезвычайно активно рекламировал свою деятельность в прессе (по словам одного из обозревателей, в этом размахе было нечто от стиля Ф. Барнума). Лидеры Семинара заявили, что научные изыскания, публикующиеся в монографиях и академических журналах, не доходят до широкой публики, а потому сами стали приглашать газетчиков и выступать в телевизионных ток–шоу. Об их работе говорили даже в воскресных приложениях и развлекательных журналах вроде «Gentlemen's Quarterly» (GQ). Вся эта шумиха отчасти связана с желанием Семинара освободить Иисуса от тирании «религиозного истеблишмента», представленного церковным преданием, вероучением и богослужением. После почти каждой сессии Семинара публике предлагалась очередная ошеломляющая новость, например, что Иисус не учил учеников молитве «Отче наш» или что Ему не принадлежит ни одно из всеми любимых слов в Евангелии от Иоанна. Создавалось впечатление, что эти скандальные заявления отражают научный консенсус.

На самом деле, хотя представители Семинара по Иисусу делают вид, что их основные оппоненты — это «фундаменталисты», научные рецензии на публикации Семинара[812] часто были резко критическими. Взять хотя бы отзывы таких новозаветников, как А. Калпеппер (Университет Бейлора), Р. Хейз (Университет Дьюка), Л. Джонсон (Университет Эмори), Л. Кек (Йельский университет), Дж. Мейер (Католический университет), Ч. Талберт (Университет Уэйк Фореста/Бейлора). В этих рецензиях можно найти такие уничтожающие оценки: неверная методология; отсутствие реального прогресса в изучении исторического Иисуса; несущественный вклад; Семинар представляет Иисуса таким, каким хочет Его видеть; богословская тенденциозность; высказывания создают ложное впечатление. Мы не можем здесь подробно вдаваться в споры вокруг Семинара[813], но в конце данного Приложения я предложу некоторые собственные мысли.

Многие участники Семинара написали собственные книги[814], но здесь мы отдельно обсудим только работы Доминика Кроссана и Маркуса Борга. Семинар занимался в основном высказываниями Иисуса; эти авторы разработали исторические реконструкции в русле выводов Семинара, которые не были открыто проговорены Семинаром.

Доминик Кроссан[815] строит реконструкцию на источниках, которые датирует очень ранним периодом (до 60 года): реконструированном Q и апокрифических евангелиях (Евангелии от Фомы, тайном Евангелии от Марка и раннем варианте Евангелия от Петра). Он опирается также на социологический анализ римского правления в Палестине во времена Иисуса. Этот анализ постулирует сильную политическую нестабильность, а также предполагает, что в Назарете существовала та же модель власти, что и в крупных городах. По мнению Кроссана, Иисус был странствующим проповедником кинического толка, неграмотным галилейским крестьянином и убежденным эгалитаристом[816]. Рассказы о рождении и детстве Иисуса Кроссан считает недостоверными, проводя аналогию с «Сефер га–Зихронот» (рассказом XII века н. э. о жизни Моисея; см. ВВМ 600). Экзорцизмов в строгом смысле слова Иисус не совершал (поскольку бесов не существует), но часто избавлял людей от болезненного состояния, которое сами они объясняли одержимостью. В действиях Иисуса были элементы магии[817], поскольку Он выходил за пределы обычной религиозной практики, но в них не было чудес. Бо́льшая часть рассказов о страстях появилась в ходе рефлексии над Ветхим Заветом: еврейского суда над Иисусом не было — Иисуса казнили римляне; Его тело, вероятно, растерзали псы; и Он не воскрес во плоти. Неизбежным образом Кроссана критиковали за излишние полеты фантазии, которые мешают считать его подход строго историческим[818].