Введение в Новый Завет Том II

(1) Из высказываний некоторых ученых можно подумать, что современные методы позволяют нам говорить об «историческом Иисусе» пусть и немногое, но зато с уверенностью. Это не так. Во–первых, авторы исторических реконструкций часто расходятся в своих взглядах на Евангелия[835]. Даже если Мф и Лк действительно основаны на Мк, как думает большинство ученых, то было ли Ин независимо от Мк (что дало бы нам два независимых свидетельства)? Есть ли хоть что‑то достоверное в Иоанновом образе Иисуса? Если (как считает большинство исследователей) Мф и Лк основаны на Q (собрании Иисусовых речений), был ли Q более древним, чем Мк? Возник ли этот гипотетический Q в общине, которая полностью отразила в нем свои знания и представления об Иисусе? Можем ли мы реконструировать какой‑либо домарков источник? Могут ли неканонические материалы (ни один из которых в имеющейся у нас форме не датируется I веком) дать нам исторические сведения об Иисусе? Во–вторых, ученые также расходятся во мнениях относительно того, сколь полезны критерии достоверности. Эти критерии предназначены для того, чтобы исключить все, что могло прийти из других источников (например, из иудаизма второго храма или христианской проповеди). Однако слишком строгое применение этих критериев приведет к абсурду: Иисус, который не говорил, не думал и не делал ничего, что говорил, думал и делал любой другой еврей; Иисус, который не имел никакого отношения к тому, что говорили, делали и думали в связи с Ним Его последователи после Его смерти.

(2) Что вообще понимается под словами «исторический Иисус»? Они обозначают то, что мы можем узнать о жизни Иисуса из Назарета спустя примерно 2000 лет, применяя современные критерии исследования к документам, созданным теми, кто верил, что Иисус — единственный, кого Бог послал для спасения мира (Мессия, Господь, Сын Человеческий, Сын Божий, Бог). Результаты таких поисков неизбежно будут очень ограничены, и было бы большой ошибкой думать, что «исторический (или реконструированный) Иисус», то есть его совершенно современный портрет, — это весь Иисус — тот Иисус, каким Он был при жизни. Более того, если бы исследователям и удалось прийти к согласию по поводу портрета «исторического Иисуса», он не отразил бы и сотой доли реальной личности Иисуса. Также ошибкой было бы уравнивать «исторического (или реконструированного) Иисуса» с подлинным Иисусом, с тем Иисусом, Который действительно что‑то значит для людей, и на основании личности Которого люди могут строить свою жизнь.

(3) В свете вышесказанного было бы глупо делать «исторического Иисуса», реконструированного каким‑то ученым или даже семинаром ученых, нормой для христианства. Тогда христианская традиция будет меняться с каждой новой реконструкцией. С другой стороны, не обязательно уходить и в бультмановскую реакцию на «поиск», которая делает веру почти полностью независимой от исторических исследований. Более того, церквам и верующим не стоит быть безразличными к тщательному научному изучению Библии. Вообще же лучше корректировать и перефразировать традиционные представления в соответствии с критическими исследованиями, чем впадать в крайности, отвергая либо традицию, либо науку. Если христианская вера последует принципу fides quaerens intellectum («вера, ищущая интеллектуально приемлемого выражения»), ей нечего опасаться со стороны серьезных и тщательных научных изысканий. Однако такая позиция требует открытости с обеих сторон. С одной стороны, церковным властям следует признать: старые формулировки веры были обусловлены временем и могут быть перефразированы[836]. Благодаря библейской критике то, что некогда считалось необходимым аспектом веры (например, шестидневное творение), может быть признано лишь яркой художественной формой выражения идей, которые, однако, остаются основополагающими (вне зависимости от того, как возник мир, это произошло по замыслу и воле Бога). С другой стороны, ученым не стоит представлять результаты своих исследований как однозначные, тем самым выступая в роли непогрешимых арбитров христианской веры. Библейские тексты были написаны людьми, верившими в Бога Авраама, Бога–Отца, Иисуса Христа. Здравый смысл подсказывает, что общины, исповедующие эту веру, имеют право на собственное слово по поводу этих книг.