Введение в общую теорию языковых моделей

Кроме того, нужно твердо помнить, что сущность вовсе не есть только конструкт явления, как и фонема не есть только конструкт физического звука. Сколько бы мы ни обобщали явления, мы всегда будем оставаться в области самого же явления и будем только переходить от более частных фактов к фактам более общим. Так же и физические звуки при любом их обобщении остаются в той же самой звуковой области и становятся только более общими звуками. И вообще, от факта нельзя перейти к понятию факта путем прибавления все новых и новых фактов. Переход от факта к понятию факта или от явления к сущности явления, есть диалектический скачок, т.е. переход совсем в другое качество. Иначе же получится, что либо физические факты уже суть понятия или сущности фактов, либо понятия и сущности фактов все еще остаются физическими. Тем не менее, если огонь обжигает, то понятие огня не обжигает; и если воду можно пить или в ней можно мыться, то понятие воды нельзя пить, и в понятии воды нельзя мыться. Поэтому, если конструкт звука не есть просто физическое обобщение физического факта звучания, а есть особого рода идеализированный объект, т.е. сущность звука, его смысл как именно звука, то отсюда нужно делать и все выводы, и не останавливаться только на одних процессах обобщения.

В-четвертых, все имеющие место в науке, акты абстрагирования вовсе не имеют самодовлеющего значения, но предпринимаются только с одной и единственной целью – это вернуться назад к нерасчлененным и глобальным массам, т.е. вернуться опять в сферу конкретности. Но только раньше, до процессов абстракции мы относились к эмпирической текучести слепо и нерасчлененно, не понимая никаких закономерностей, которыми она управляется и направляется. А теперь, произведя всевозможные расчленения в сплошной эмпирической текучести и возведя ее путем абстракции в то или иное логическое построение, мы с этим построением в руках возвращаемся опять к слепой эмпирической текучести, но начинаем понимать ее уже расчлененно, единораздельно, как некоторого рода закономерность и как научно-проанализированную действительность. В сущности говоря, мы и здесь все время продолжаем идти по пути абстрагирующего мышления. Однако, дойдя до какой-нибудь его вершины и продолжая двигаться дальше на путях абстракции, мы вдруг начинаем замечать, что пройдя через эту вершину, мы совершили новый диалектический скачок, и вместо отхода от конкретного к абстрактному, начинаем идти опять от абстрактного к конкретному. Дальнейшее усложнение абстракции начинает захватывать собою все большие и большие детали конкретного и, таким образом, ведет это последнее все к большему и большему осознанию и мысленному оформлению, т.е. к нахождению в нем реальных закономерностей. Другими словами, те абстракции, которые мы теперь формулируем, возникают уже не в результате прогрессирующего обобщения, но в результате смыслового порождения нашими абстракциями тех самых свойств конкретной действительности, которые мы до сих пор покидали ради получения абстрактных общностей.

Абстрактное мышление отражает действительность. Но действительность есть постоянное творчество новых форм и постоянное саморазвитие, постоянное порождение нового. Иначе оно будет отражением не самой действительности, но только ее неподвижных и мертвых сторон (если таковые в ней имеются). Не мышление создает само из себя и своими средствами новые порождения, но самопорождающая действительность, которая отражается в мышлении, продолжает и в этом мышлении, через это мышление порождать все новое и новое, но, конечно, уже специфическим образом, соответствующим мышлению, как уже отражению действительности.

В связи с этим и в языкознании те, которые работали над структурами и моделями языка, пришли к необходимости создать теорию уже не просто моделей, но порождающих моделей. И никому иному, как именно С.К. Шаумяну принадлежит одна из самых сильных попыток создать теорию именно этих порождающих моделей, о чем мы уже имели случай говорить выше. Основная, исходная языковая модель теперь уже не модель, но генератор, т.е. то, что путем известных правил порождает собою все конкретные особенности живого потока речи. Само собой разумеется, что порождение – это уже не есть конструирование в смысле обобщения, и генератор – это уже вовсе не просто конструкт.