Введение в общую теорию языковых моделей

Как мы сейчас сказали, С.К. Шаумян иной раз пользуется действительными средствами математики для изучения языка; и в таких случаях математическая формулировка уже вовсе не является только стенографией. В качестве примера такого подлинно математического изучения языка у С.К. Шаумяна мы привели бы объяснение им порождающей модели с помощью теории рекурсивных функций[31]. Весьма плодотворным является применение к языкознанию математической теории окрестностей и семейств, что мы и пытаемся предпринять ниже в специальном исследовании. Однако, при таком понимании математики приложение ее к языкознанию является делом не только новым, но и чрезвычайно трудным. И у самого С.К. Шаумяна такое подлинно математическое изучение языка встречается крайне редко. Подавляющее же большинство его «формул» является, как мы сказали, не математическим, но стенографическим; и можно заранее сказать, что сам С.К. Шаумян тоже считает это не математикой, но стенографией. Впрочем, даже и при указанном новейшем понимании математики формулы отнюдь не являются необходимыми, т.к. для языкознания важна определенная структурная организация языкового материала, а не самые формулы математики. Структурное же изучение языкознания должно совершаться все равно без всякой математики, и в математике оно находит для себя только образец или метод, которые могут быть достигнуты достаточно глубоко мыслящим языковедом и без всякой математики.

В заключение скажем, что наши замечания о двухступенчатой теории С.К. Шаумяна мыслятся нами только еще в качестве предварительных. Окончательное же решение всех вопросов, относящихся к данному предмету, означало бы построение уже новой системы общего языкознания, для которой указанная теория С.К. Шаумяна была бы только исходным началом и только необходимым основанием.

Итог

Теперь мы можем подвести итог тому, что мы выше назвали основным принципом фонемы. Фонема есть звук речи, взятый в тождестве с самим собой и в том или другом сходстве или различии с другими звуками, когда она является его непрерывно-текучей конструктивной сущностью, не зависимой от бесчисленного множества своих вариаций в сплошном речевом потоке. Кроме того, получив такое абстрактное понятие фонемы, мы на нем не остановились, а попробовали применить его для осознания того непосредственного и неразличимого, живого потока речи, исходя из которого мы и пришли к нашему абстрактному пониманию фонемы. Последняя только тогда получает свое полноценное значение, когда показано ее обратное возвращение к непосредственности, ее порождающие и коммуникативные функции. Только на этой стадии мы получили полноценную теорию фонемы, поскольку речь идет об ее формальной структуре, без вникания в ее содержание. Модель предмета есть то, в чем предмет дается максимально абстрактно, но одинаково и то, откуда начинается возврат к его расчлененному и закономерному оформлению. Модель предмета есть то, в чем смысловым образом отражается предмет, и то, откуда начинается возврат к предмету, но теперь уже в расчлененном и закономерном виде. Модель есть диалектический узел максимальной абстракции и принципа ее возвращения к исходной, но теперь уже закономерной непосредственности. Когда мы сооружаем модель солнечной системы, то эта модель в точности, хотя и совершенно абстрактно, воспроизводит реальные движения, происходящие в солнечной системе. Но наш планетарий, который есть модель определенного оригинала, именно солнечной системы, потому и является важным инструментом для познания солнечной системы, что мы уже сами можем привести его в движение и, в результате этого движения, видеть всю солнечную систему не в том раздробленном и слепо эмпирическом виде, в каком она представляется нашему невооруженному или пусть хотя бы даже вооруженному глазу, но в виде точной схемы, для которой вовсе не нужно летать по планетам и каждый раз измерять их движения, их изменчивое расстояние от солнца, но которая видна и понятна даже близорукому человеку, помещаясь на каком-нибудь небольшом столе, в одной небольшой комнате или в каком-нибудь специальном архитектурном сооружении. Это-то и есть настоящая модель. И этой модели мы как раз и достигли после обследования всех абстрактных моментов, заключенных в ее оригинале, и после поворота в обратную сторону, опять к этому же глобальному оригиналу, предстоящему, однако, теперь перед нами уже не в глобальном виде, а в виде расчлененного и закономерного целого.