Введение в общую теорию языковых моделей

Под классом звуков мы согласны понимать совокупность звуков, тождественных между собою одним или несколькими своими дифференциальными признаками. Так, если говорить о шумных, то существует класс губных, зубных, переднеязычных и т.д. звуков. Такое формалистическое понятие класса иной раз не без успеха может применяться в лингвистической практике. Однако, оно основано на метафизическом изолировании одного звука от другого, в то время как фактически все звуки то более или менее близки один к другому, то более или менее далеки один от другого. Близость или далекость являются в этом случае весьма расплывчатыми и неопределенными категориями; и часто бывает трудно определить, какие звуки взаимно близки и какие взаимно далеки. Вместо этого мы уже заранее утверждаем, что здесь возможны бесконечно разнообразная близость или далекость. И, поэтому, отнюдь не отвергая понятия класса звуков, построенного на понимании звуков как постоянных величин, мы считаем необходимыми и более широкие понятия «дифференциал» и «интеграл», построенные на использовании звуков как переменных величин. Такие понятия гораздо точнее отражают непрерывное становление звуков как в разных языках, так и в отдельном языке в условиях фактического произнесения.

То же самое мы должны сказать и о понятии структуры. Выше оно формулировано у нас при условии использования звуков как постоянных величин. Но сейчас мы должны сказать, что и понятие структуры может и должно мыслиться в условиях представления о звуках как о переменных величинах. Существуют переменные, т.е. бесконечно мало становящиеся структуры со всеми вытекающими отсюда категориями предела, т.е., в первую очередь, дифференциала и интеграла. Ведь живой поток человеческой речи только и состоит из подобного рода подвижных структур. Однако теория подобного рода становящихся структур завела бы нас слишком далеко; и мы не стали ею здесь заниматься, тем более, что в отдельных случаях в дальнейшем нам придется столкнуться с этим еще не раз.

4. Действительность, ее отражение в сознании (в частности, сущность и явление)

Во всех предыдущих аксиомах звук рассматривался одномерно и однопланово, т.е. вовсе не как звук человеческой речи, а как просто вообще любая вещь. Однако, звуки человеческой речи имеют значение не сами по себе, но как носители определенного рода значения, которое, в конце концов, в отличие от значения всех прочих вещей, является орудием разумного человеческого общения. Поэтому, звук должен быть рассмотрен нами и как знак, причем знак этот имеет своей единственной целью обеспечить разумное, сознательное, эмоциональное, волевое, деловое, трудовое и вообще всякое субъективное общение одного человека с другим. Отсюда необходимым образом возникает длинный ряд и всяких других аксиом звука.

Самым же главным в диалектическом отношении при формулировке последующих аксиом является то, что мы здесь уже покидаем почву непосредственного отношения к звуковой действительности. Звук не просто оформляется перед нами в ту или иную единораздельную цельность, но он со всеми своими раздельностями сразу же приобретает двухплановый характер. В конце концов эта двухплановость сводится к тому, что мы начинаем различать звук как явление и звук как сущность, как смысл, или как смысловую сущность. Это есть переход от непосредственности звука к его отражению в сознании и мышлении. Он становится отныне для нас в смысловом отношении чем-то двухплановым, т.е. опосредствованным. Сейчас мы и приступим к анализу аксиом звуковой сущности, т.е. от его живого созерцания перейдем к его абстрактному мышлению с тем, чтобы в дальнейшем от абстрактного мышления опять вернуться к звуковой непосредственности, но уже сознательной, практической и творческой.

Аксиомы знака

Чтобы эти аксиомы знака были понятны и стали очевидными для всякого, необходимы два предварительных тезиса, которые будут иметься в виду в этих аксиомах.