Читаем Введение в социономию полностью

Возникновение политической арифметики связано прежде всего с именем Дж. Граунта, который впервые стал использовать количественные методы анализа официальных данных, касающихся различных сторон жизни английского общества. Числовые и табличные выражения общественных явлений, получавшиеся в результате использования таких методов, позволяли не только восполнить отсутствующую информацию, но и прогнозировать будущее. Так, анализ бюллетеней смертности, издававшихся в Лондоне с начала 17 в., привёл Дж. Граунта к выводу о числовом равновесии рождающихся по полу, поскольку на 14 мальчиков приходилось 13 девочек. Не менее важным для социального прогнозирования был также вывод о том, что Лондон растёт в три раза быстрее, чем остальная Англия. На основании возрастного распределения умерших Дж. Граунт построил первую в мире таблицу смертности, которая использовалась в социальном страховании вплоть до 19 в. Широкую известность в 17 в. приобрёл сравнительный анализ экономического развития Англии, Голландии, Франции и других европейских стран, осуществлённый У. Петти, которому принадлежит само выражение «политическая арифметика». Большой вклад в развитие политической арифметики внесли также Г. Кинг, Э. Галлей и другие исследователи.

Традиции политической арифметики развивали в 19 в. представители одного из направлений эмпирических исследований, получившего название моральной статистики. Сочетая в своей деятельности занятия статистикой с интересом к социологии, они ставили себе целью сбор количественных данных, касающихся нравственных и интеллектуальных характеристик различных слоёв населения. Наибольшее внимание представители моральной статистики уделяли, однако, рабочим и городской бедноте, а также санитарным условиям их жизни и труда. Рассматривая бедность как препятствие на пути к моральному совершенствованию, они не стремились к изменению основ существующего строя, а ограничивались требованием улучшения жизни людей. Основные результаты, полученные в моральной статистике, были связаны с именами таких исследователей, как Дж. Кей-Шаттлуорт, А. Герри и А. Вагнер. Они свидетельствовали об усилении отчуждённости между человеком и обществом, стимулируя тем самым проведение в странах Запада социальных реформ, а также теоретические исследования в области социологии.

Ещё одним направлением эмпирических исследований, возникшим в 19 в. в рамках социологии, была социальная гигиена (или социальная санитария). Наиболее известными представителями социальной гигиены были Э. Чадуик (Англия), Л. Виллерме, А. Паран-Дюшатле (Франция) и Р. Вирхов (Германия). Цели социальной гигиены заключались в том, чтобы, во-первых, восполнить недостатки официальной информации о положении городского трудящегося населения и, во-вторых, способствовать оздоровлению жизни неимущих слоёв. Социальные гигиенисты полагали, что широкая распространённость заболеваний среди этих слоёв обусловлена в конечном счёте неудовлетворительными условиями их жизни и труда. Их работы, в которых делались первые попытки социального объяснения здоровья, влияли на осуществление государственных реформ в области здравоохранения. Веря в возможность всеобщего процветания, достижимого по мере роста экономической эффективности общества, социальные гигиенисты занимались также филантропической деятельностью.

Социальные исследования, получившие широкое распространение в 19 в., имели большое значение не только для социологии, создавшей эмпирическую основу своих теоретических построений, но и для всего общества. Используя научные методы, они давали объективную картину различных сторон жизни общества, которая не могла оставить равнодушным никого, в ком жило чувство сострадания к чужой беде. Эта картина изображала нищету, преступность, проституцию и другие негативные явления, хотя и не сводилась только к ним. Исследования учёных оказывали влияние не только на формирование общественного мнения относительно помощи нуждающимся, которое находило своё выражение в широком распространении в 19 в. благотворительной деятельности, но и на создание социального законодательства14.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 3
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 3

Эта книга — взгляд на Россию сквозь призму того, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся в России и в мире за последние десятилетия. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Тем более, что исторический пример такого очищающего урагана у нас уже есть: работа выходит в год столетия Великой Октябрьской социалистической революции, которая изменила мир начала XX века до неузнаваемости и разделила его на два лагеря, вступивших в непримиримую борьбу. Гражданская война и интервенция западных стран, непрерывные конфликты по границам, нападение гитлеровской Германии, Холодная война сопровождали всю историю СССР…После контрреволюции 1991–1993 гг. Россия, казалось бы, «вернулась в число цивилизованных стран». Но впечатление это было обманчиво: стоило нам заявить о своем суверенитете, как Запад обратился к привычным методам давления на Русский мир, которые уже опробовал в XX веке: экономическая блокада, политическая изоляция, шельмование в СМИ, конфликты по границам нашей страны. Мир вновь оказался на грани большой войны.Сталину перед Второй мировой войной удалось переиграть западных «партнеров», пробить международную изоляцию, в которую нас активно загоняли англосаксы в 1938–1939 гг. Удастся ли это нам? Сможем ли мы найти выход из нашего кризиса в «прекрасный новый мир»? Этот мир явно не будет похож ни на мир, изображенный И.А. Ефремовым в «Туманности Андромеды», ни на мир «Полдня XXII века» ранних Стругацких. Кроме того, за него придется побороться, воспитывая в себе вкус борьбы и оседлав холодный восточный ветер.

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Северная Корея, все еще невероятно засекреченная, перестает быть для мира «черным ящиком». Похоже, радикальный социальный эксперимент, который был начат там в 1940-х годах, подходит к концу. А за ним стоят судьбы людей – бесчисленное количество жизней. О том, как эти жизни были прожиты и что происходит в стране сейчас, рассказывает известный востоковед и публицист Андрей Ланьков.Автору неоднократно доводилось бывать в Северной Корее и общаться с людьми из самых разных слоев общества. Это сотрудники госбезопасности и контрабандисты, северокорейские новые богатые и перебежчики, интеллектуалы (которыми быть вроде бы престижно, но все еще опасно) и шоферы (которыми быть и безопасно, и по-прежнему престижно).Книга рассказывает о технологиях (от экзотических газогенераторных двигателей до северокорейского интернета) и монументах вождям, о домах и поездах, о голоде и деликатесах – о повседневной жизни северокорейцев, их заботах, тревогах и радостях. О том, как КНДР постепенно и неохотно открывается миру.

Андрей Николаевич Ланьков

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Первая Пуническая война
Первая Пуническая война

Первой Пунической войне суждено было навсегда остаться в тени второй войны Рима с Карфагеном. Морские битвы при Милах и Экноме, грандиозные сражения на суше при Панорме и Баграде оказались забыты на фоне блестящих побед Ганнибала при Треббии, Тразименском озере и Каннах. Несмотря на это, Первая Пуническая была одним из самых масштабных военных противостояний Древнего мира, которое продолжалось двадцать три года. Недаром древнегреческий историк II века до н. э. Полибий говорит ясно и недвусмысленно: именно Первая Пуническая является наиболее показательной войной между двумя сверхдержавами Античности.Боевые действия этой войны развернулись в Сицилии и Африке. На полях сражений бились многотысячные армии, а огромные флоты погибали в морских сражениях и от буйства стихий. Чаша весов постоянно колебалась то в одну, то в другую сторону, и никто не мог предсказать, на чьей стороне будет победа.

Михаил Борисович Елисеев

История / Учебная и научная литература / Образование и наука