Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево

Некоторые утверждают, будто рассказ о сотворении Адама в Библии наивен, сказочен: Бог слепил человека из глины и создал женщину из его ребра. Но так ли просто и наивно в действительности библейское учение о создании человека? Давайте в этом разберемся.

Завершенное к вечеру Шестого Дня творение описывается следующими словами: טוב מאד <тов мео́д> – по-древнееврейски «хорошо весьма». Каждый День творения оканчивался словом «хорошо», но лишь после сотворения Адама было сказано: «Хорошо весьма». Как мы уже говорили, древнееврейская письменность пользуется только согласными буквами, и в свитке Торы гласные звуки не обозначаются. Так вот, слово «Адам», «человек», состоит из тех же трех согласных – א <а́леф>, ד <да́лет> и מ <мем>, что и слово מאד <мео́д> – «весьма», «очень». Это слово образовано как бы перестановкой букв имени «Адам»: совершенство творения, его гармония наступили только с появлением человека – он несет с собой и в себе эту гармонию. Без человека, без его участия мир несовершенен.

Но сразу же возникает вопрос: если после сотворения Адама сказано: «Хорошо весьма», то почему же в мире существует зло? Если вселенная, созданная Творцом, была совершенна, откуда взялось несовершенство, откуда появилась возможность первородного греха, воздаяния за него, смерти?

Эти вопросы породили целую область библейской науки – теодицею, что по-гречески означает «оправдание Бога» – оправдание от обвинения в том, что зло якобы связано с Его волей. На этот вопрос – откуда проистекают грех, смерть и зло? – существует немало глубоких ответов. И вот один из них. Даруя Адаму бытие, Бог проявил наивысшую любовь к своему творению: Адам был любимым созданием Божьим. Но ведь любовь наделяет возлюбленного наивысшим даром из всех возможных. Какой же дар выше: свободная воля, возможность свободного выбора – или отсутствие такой свободы? С точки зрения достоинства человека, его личной инициативы, его духовного развития несомненно, что свобода – высший дар; не будь свободы воли, человек являл бы собой совокупность рефлексов или был бы управляем свыше, как робот. Он, таким образом, находился бы ниже животных. Но, даруя свободу, этот высший дар, Бог тем самым предоставил человеку выбирать между добром и злом, а следовательно, и возможность избирать зло. Так избыточествующая, переполняющая мир, неизмеримая и святая любовь Божья парадоксальным образом открыла двери для проникновения в мир зла. Но то, что нам представляется парадоксом, в духовном мире является законом.

…Итак, сотворение Адама. Обычно считают, что в Библии оно описано очень коротко и ясно. Однако в действительности создание человека изложено дважды и совершенно различным образом. Сравним эти два описания. Вот первое, уже отчасти рассмотренное нами:

...

И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею… (Быт. 1, 26)

Другое описание дано во 2-й главе Книги Бытия. Сотворение мира закончено, человек уже создан, и «вдруг» почему-то приводится совсем иное изложение его сотворения:

...

И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою. (Быт. 2, 7)

Некоторые экзегеты считают второй рассказ вариантом первого. Но обратим внимание на то, что эти, образно говоря, «два Адама» сотворены совершенно по-разному. При описании «первого» употребляется глагол ברא <бара́>, означающий, как мы помним, «творить впервые», «создавать прежде не бывшее». При описании «второго» применяется глагол עשה <аса́> , означающий «отделывать», «придавать форму» тому, что уже существует. Кроме того, о «первом» человеке сказано, что он создан по образу и подобию Божьему; ни о каком веществе, употребленном при этом творении, нет ни слова. О «втором» человеке говорится, что он создан «из праха земного».

«Первый» человек сотворен «мужчиной и женщиной», в оригинале זכר ונקבה <заха́р у-нкева́>:

...

И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. (Быт. 1, 27)