Вверх дном

— Неужели, милый Мастон, вы не узнали моего голоса?.. Это я, миссис Скорбит!..

— Миссис Скорбит!.. Она, кажется, никогда не оставит меня в покое!..

Последнее замечание, не особенно лестное для вдовы, было сказано на таком расстоянии от аппарата, что не могло долететь до телефона. Зная, что от ответа не отвертишься, Мастон сказал более любезным тоном:

— А, это вы миссис Скорбит?

— Да да, это я, мистер Мастон!

— Что угодно от меня миссис Скорбит?

— Предупредить вас, что над городом сейчас разразится страшная гроза!..

— При чем же я тут?! Ведь не в моей власти помешать этому…

— Понятно, не в вашей!.. Но я хотела только спросить, закрыты ли у вас окна…

Едва успела Скорбит выговорить последнее слово, как раздался страшнейший треск с раскатом, точно кто-то вдруг разодрал бесконечно длинную плотную шелковую материю. Молния упала рядом с Баллистик-коттеджем, и электрический разряд пробежал по телефонной проволоке.

Мастон, державший в руке приставленную к уху телефонную трубку, получил такую электрическую пощечину, какой наверно не получал ни один ученый в мире. Молния, пробежав по его металлическому крючку, повалила почтенного Мастона на пол, точно бумажного солдатика. Падая он толкнул черную доску, и она отлетела в другой угол. Наделав таких бед, молния ушла в землю.

Ошеломленный толчком Мастон встал с пола и стал ощупывать себя, чтобы убедиться, все ли у него цело. Проделав это, нисколько не теряя самообладания, как и подобало старому артиллерийскому служаке, он поднял прежде всего доску, поставил ее на прежнее место, подобрав сломанные кусочки мела, и снова принялся за работу, прерванную так неожиданно и грозно. Взяв мел в руки, Мастон заметил, однако, что написанное им в углу доски число, выражавшее в метрах окружность нашей планеты, местами стерлось. Для большей ясности он провел по этому месту сырой губкой и приготовился было уже написать первую цифру, как вдруг в комнате снова раздался телефонный звонок.

— Опять! — воскликнул Мастон, отрываясь от работы и подходя к аппарату. — Кто говорит?..

— Миссис Скорбит.

— Что угодно от меня миссис Скорбит?

— Скажите, не ударила ли эта страшная молния в Баллистик-коттедж?

— Имею основание думать, что этого не случилось…

— Ах! Боже мой!.. Какая молния!..

— Успокойтесь, миссис Скорбит…

— Вы говорите, дорогой Мастон, что она нисколько не повредила вам?

— Ни малейшим образом…

— И вы уверены, что она не тронула вас? ..

— Если я чем-либо и тронут, то исключительно вашей любезной заботливостью обо мне, — галантно ответил математик.

— Добрый вечер!

— Добрый вечер, миссис Скорбит!

— Чорт бы побрал эту прелестную особу! — ворчал математик, отходя от телефона. — Не позови она меня так некстати к телефону, я не подвергся бы риску быть убитым на месте!

Но помеха была на этот раз уже последней. Больше, в продолжение всего времени пока Мастон был занят, никто его не потревожил. Для этого он принял самые энергичные меры и велел выключить провод, соединявший его домик с отелем вдовы.

Взяв за основание начертанное им число, он ввел его в ряд уравнений, затем, сделав конечный вывод, записал его на левой стороне доски, стерев все предыдущие цифры, и уже после этого пустился в бесконечные дебри алгебры.

Через восемь дней, 11 октября, вычисления были окончены, и секретарь Пушечного клуба торжественно преподнес свою работу друзьям, ожидавшим этой минуты с понятным интересом.

Способ добраться до Северного полюса и приняться там за разработку каменноугольных залежей был найден при помощи математики. Следствием этого было немедленное основание нового акционерного общества, присвоившего себе наименование «Северное Полярное Товарищество практических деятелей», которому вашингтонское правительство обещало концессию в том случае, если Полярная область останется за американцами.

Читателям уже известны результат акциона и его последствия.

Глава VII В которой президент Барбикен, не проронив лишнего слова, сказал только то, что хотел сказать

22 октября акционеры компании Барбикен и К^о получили приглашение на общее собрание, назначенное в этот день в залах Пушечного клуба, в доме в Унион-сквере. Само собою разумеется, акционеры поспешили откликнуться на призыв, и в помещении клуба собралось столько публики, что она с успехом могла бы заполнить обширный сквер, окружающий клуб.

В обыкновенное время огромный зал Пушечного клуба был убран всевозможными орудиями, висевшими на стенах и расставленными по углам и вдоль стен. Он напоминал настоящий артиллерийский музей, тем более, что стулья, столы, диваны, — словом, вся меблировка носила соответствующий обстановке отпечаток, изображая своей формой разные смертоносные орудия, отправившие на тот свет немало храбрых и достойных героев.