Вверх по дороге, ведущей в ад

Маркел, осмелев, поднялся во весь рост и с восхищением, смешанным с ужасом, смотрел на происходящее. Догадка, ирреальная, мистическая, осенила его. Неужели все дело в золотой фигурке? В том, что Умрой молился именно ей, Маркел не сомневался. Все именно так и обстояло! Что же это? Выходит, не простая безделушка, не простой кусок металла? Но Маркел ведь точно знал, что никаких богов не существует! Ладно, можно допустить, что для аборигенов, диких и не знающих никаких понятий, что-то может быть достаточно важным, но он ведь человек совершенно иного мира! Значит, фигурка не просто дает ему силу и власть над одним лишь Умроем, но и стихия не в силах причинить ему зла?! Маркел расхохотался. Ощущение собственного величия кружило голову покрепче спирта. Вразвалочку он подошел к коленопреклоненному Умрою, вынул из сумки фигурку и буквально ткнул ею в лицо бывшему партнеру.

– Теперь ты будешь мне говорить, чтобы я оставил это в горах? Никогда! Она теперь будет со мной, и я сделаю с ее помощью все, что только захочу!

Видя, что Умрой только ошалело смотрит на статуэтку, Маркел беззлобно ударил его ногой в лицо и вернулся к убитому жеребцу. Теперь стоило подумать, как поступить с местной богиней, разобраться, что еще можно делать. Может быть, она поможет найти беглецов? Впрочем, что тут гадать? Она и так уже помогла! Они наверняка где-то поблизости! Не могли же они уйти в такую погоду! Где-то спрятались, отсиживаются, пережидают. Уймется ветер, стихнет дождь, и он отыщет беглецов в два счета! Привалившись к боку мертвой лошади, Маркел запахнул поплотнее куртку и задремал.

Он проснулся от тишины. Ветер утих. Дождь прекратился. Сквозь разрывы в тучах проглядывали остро сияющие звезды. Маркел уже собирался уснуть снова, но неясная тревога охватила его. Стараясь не шевелиться, он напряженно прислушался. Какое-то движение ощущалось совсем близко. Скосив глаза, он с трудом различил медленно движущуюся человеческую фигуру. Сжавшись подобно пружине, Маркел подпустил человека поближе и что было сил выбросил ноги вперед. Умрой только охнул и отлетел, как выпущенный из катапульты камень. Маркел вскочил, бросился к упавшему и, схватив за горло, сжал. В темноте он не видел выпученных глаз жертвы, просто чувствовал, что стоит сдавить чуть сильнее – и тело затрепещет в конвульсиях. Он даже попытался это сделать, чтобы обезопасить себя навсегда, но что-то произошло. Рука, сжимавшая горло Умроя, вдруг ослабела, повисла, будто плеть. Маркел перехватил Умроя левой рукой, но с ней произошло то же самое. Не понимая, что случилось, Маркел вскочил на ноги и несколько раз со злостью ударил жертву ногами. Умрой только стонал в ответ. Махнув рукой, Маркел свистнул, подзывая оставшуюся лошадь, но так и не услышал топота копыт. Решив добить Умроя, Маркел пошарил вокруг, отыскивая камень побольше, и тут внезапная тошнота скрутила его тело. Одна только мысль о том, как камень расколет череп, вызвала новый мучительный приступ. Утершись рукавом, ощущая во рту гадостный вкус рвотных масс, Маркел опустился на землю и, схватив губами сигарету, попытался закурить. Огонек зажигалки дрожал в ослабевших руках.

Робкая заря занималась над горами. Выдохнув дым, Маркел посмотрел по сторонам и вдруг всего в каких-нибудь трехстах метрах, на скальном выступе, заметил фигуру человека. Схватив бинокль, он поднес его к глазам и ахнул: беглец всю ночь был совсем рядом. Вот он опустился на камень возле темного провала расщелины, закурил и, наклонив голову, о чем-то задумался.

Арсений вышел из пещеры и в который уже раз удивился превратностям местной погоды. После грозы, разумеется, похолодало, но пробивающиеся лучи солнца вселяли надежду, что день будет ясным. Отдаленные горные пики сияли вечным льдом, переливаясь на фоне темно-голубого неба. Мир казался удивительно прекрасным, а вот на душе было пасмурно. Спасти-то Ингу он спас, но как быть дальше, представлял с трудом. Бросить нажитое место и вместе с ней вернуться в большой мир, конечно, можно, вот только не повторится ли предыдущая история? Разве он не любил Валю?