Вверх по линии

Монеты также предоставлялись бесплатно – Служба Времени сама производила непрерывную перекачку имеющей хождение валюты между временем нынешним и временами тогдашними с целью обеспечения ею своего же собственного персонала. Курьер, желавший провести свой отпуск в прошлом, мог подать заявку на получение любой, в разумных пределах, суммы для покрытия собственных расходов. Для Службы Времени они были не более, чем игральными фишками, бесконечно обмениваемыми одни на другие. Мне нравится такая система.

Прежде, чем отбыть, я еще прошел гипнокурс турецкого и арабского языков. Отдел спецзаявок быстренько сфабриковал для меня фальшивое прикрытие, которое не вызвало бы подозрений ни в одну из эпох, которые я намеревался посетить: если меня спросят, я буду отвечать, что я португалец, похищенный в Западном Средиземноморье алжирскими пиратами в возрасте десяти лет, а затем воспитанный в мусульманской вере в Алжире.

Этим можно было объяснить погрешности моего произношения и смутные представления в отношении происхождения. Если бы даже произошло самое невероятное, и на беду мне попался бы настоящий португалец, я мог просто сослаться на то, что я практически ничего не помню о своей жизни в Лиссабоне и позабыл имена своих родителей. Если я не буду открывать рта, буду молиться в сторону Мекки пять раз в день и постараюсь не соваться куда не следует, я вряд ли могу влипнуть во что-нибудь серьезное. (Разумеется, если бы случилась настоящая беда со мной, всегда оставалась возможность спастись при помощи собственного таймера, но в Службе Времени такое поведение расценивается как трусливое и крайне нежелательное, так как внезапное исчезновение на глазах людей прошлого могло вызвать у них мысли о волшебстве и способствовать развитию суеверий).

На приготовления у меня ушло полтора дня. Только после этого мне сказали, что я могу совершить прыжок. Я отрегулировал свой таймер на 500 год до нынешнего времени, выбрав эпоху наугад, и шунтировался.

В Стамбул прошлого я прибыл 14 августа 1559 года в полдесятого вечера. Тогда там правил великий султан Сулейман Первый, но правление его уже близилось к концу. Турецкие войска угрожали спокойствию Европы, Стамбул ломился от награбленных сокровищ. Душа моя не лежала к этому городу, так как была очарована великолепием Константинополя времен Юстиниана и Алексея. Но такое мое отношение скорее всего объяснялось чисто личными мотивами и предопределялось моим происхождением, характером обмена веществ моего организма и историческими пристрастиями. Если же отбросить субъективные ощущения, приходилось признать, что Стамбул Сулеймана был на самом деле городом из городов.

Я провел полдня, бродя по его улицам. Добрый час я любовался строительством прелестной мечети, надеясь, что это и есть Сулеймания, однако позже, в этот же день, я нашел настоящую Сулейманию, новенькую с иголочки и сверкающую всем многоцветьем красок под лучами яркого полуденного солнца. Я совершил специальное паломничество, тайком сверившись с картой, которую контрабандой проволок с собою вверх по линии, к мечети султана Мехмеда-Завоевателя, разрушенной впоследствии землетрясением 1766 года. Оказалось, что игра стоила свеч, и я совсем не зря отмахал лишние несколько километров. К середине дня, после того, как я посмотрел на превращенную в мечеть Айя-Софию и унылые развалины Большого Дворца византийских императоров, находившиеся по другую сторону площади перед бывшим православным храмом (мечеть султана Ахмеда будет возведена на этом месте через пятьдесят лет вниз по линии), я вышел к крытому рынку, рассчитывая приобрести несколько мелких безделушек в качестве сувениров, и, когда я прошел внутрь не более, чем на десять шагов, мне на глаза попался возлюбленный мой гуру, чернокожий Сэм!

Представьте себе только – насколько ничтожна вероятность такой встречи! Имея в своем распоряжении тысячи лет, где можно странствовать, сколько только твоя душа пожелает, двое отправляются провести свободное время в один и тот же день одного и того же года в одном и том же городе, да еще и встречаются под одной и той же крышей!

Он был в традиционном облачении мавра, как будто только что сбежал с представления «Отелло». Я никак не мог ошибиться, приняв за него кого-нибудь другого. Он был на голову выше всех окружающих, и его черная, как смоль, кожа резко контрастировала с белыми одеждами. Я поспешил к нему.

– Сэм! – закричал я. – Сэм, негодник ты старый, какая удача повстречаться с тобою ЗДЕСЬ!

Он резко повернулся ко мне, удивленно нахмурился, вид у него был явно ошарашенный.

– Я с вами не знаком, – холодно произнес он.

– Пусть тебя не вводит в заблуждение моя борода. Это я, Сэм. Джад Эллиот.

Он сверкнул очами. Хрипло зарычал. Вокруг начала собираться толпа. Я уж засомневался, не ошибся ли я. Может быть, это вовсе не Сэм, а его пращур, благодаря генетической случайности выглядевший точь-в-точь, как он. Нет, сказал я самому себе, это настоящий, доподлинный Сэмбо.

Но тогда для чего это он вытаскивает кривую турецкую саблю?