Вверх по спирали

– Помню-помню, – заулыбался Хиз. – Хеопса-то, естественно, помню. Хуфу – не помню… Ну, и как он тебе, этот Хуфу?

– Нормально, Хиз. Мне лично после нашего пирамидального маньяка Снофру любой за праздник. Лишь бы без навязчивых идей. Можно и на Хеопса великую пирамиду повесить. Тем более это уже было заложено в Книгу прошлого, настоящего и будущего. Отклоняться, на мой взгляд, необходимости нет, раз уж ты, Хиз, так задолго это просчитал.

– Ну, тогда надо приступать, ребята. Давайте по-быстрому забрасывайте в мозг этого Хуфу идею выдать пирамиду, построенную великими богами, за свое творение. Уверен, достаточно ему только шепнуть на ушко о такой возможности. А дальше идея моментально сама разрастется у него в мозгу и в душе, и он ее точно возьмется реализовать. Хеопс-то ваш наверняка жаждой славы в папку своего пошел! Поэтому сразу же зацепится за эту идею, как за дело всей своей жизни… Только надо будет проследить, чтобы папаня его на том свете с ума не сошел… от обиды, что не ему в голову пришла эта простая идея прославиться быстро и фактически бесплатно.

Шизл и Тот снова синхронно рассмеялись, слушая стеб над слабостями Снофру. Но смех их в этот раз был куда более шумным и долгим.

– Эта простая идея Снофру в голову в принципе прийти не могла, – заговорил Тот, первым перестав хохотать. – Он же мечтал сравниться с богами и построить пирамиду с идеально ровными гранями. Если бы он узурпировал себе великую пирамиду, то попросту не с чем было бы сравнивать его творение. Не было бы доказательств, что он сравнялся с богами и с их пирамидой, потому что пирамида богов стала бы постройкой Снофру… А Хеопс жаждой славы в папку как раз не пошел. Уж не знаю, к счастью или к несчастью. В детстве вообще был он весьма сопливым жалостливым мальчиком, будто девчонка. Помню, было ему лет восемь или девять. Увидел мертвую птичку, полдня рыдал в истерике, пока от отца не получил за свои сопли и повышенную жалость ко всему вокруг. Снофру воспринял это как слабость, недостойную будущего фараона. А поскольку он неоднократно замечал в сыне повышенную чувствительность и сердобольность, пришлось провести фундаментальную воспитательную работу, внушая, что такие качества недостойны того, в ком течет царственная кровь. Примерно с тех пор к своему фараонству Хеопс относится, скорее, как к неизбежной обязанности и необходимости исполнить волю богов. Сам он никогда, в отличие от его царственного папаши, к власти не стремился. Пока что он проявляет себя весьма деятельным и благоразумным. Но фараонствует вовсе не по любви, а по необходимости. А так сам вообще больше всего увлекается религией и даже сожалеет, что не может себя целиком посвятить ей из-за необходимости царствовать и заботиться о своих подданных. Так что, Хиз, я не совсем уверен, что к идее захапать пирамиду богов он отнесется с тем воодушевлением, на которое ты рассчитываешь.

– Да ладно! – ответил Шизл быстрее Хиза, к которому в первую очередь и обращался Тот. – Как бы он по дохлым птичкам ни плакал в детстве, от славы такой никто не откажется! Это ж недостижимо будет для человечества еще много тысяч лет!

– Да, птички-то вообще тут ни при чем, Шизл, – сказал Тот. – Я всего лишь даю понять, что особенности личности Хеопса не позволяют надеяться, что он сейчас в полном восторге от нашей идеи бросит все силы на то, чтобы выдать себя истории как строителя великой пирамиды. В этом плане с его отцом проще и быстрее вышло бы. Надо было в голову Снофру эту идею заколачивать. Оно было бы наверняка.

– Ну уж поздно метаться теперь, – вмешался Хиз. – Где мы сейчас Снофру возьмем? Сидит он теперь в Действительности и плачет, что его обманули, и он не только не может воспользоваться своими усыпальницами после смерти, но ему еще и никакой нужды в этом нет. Ну и пусть себе плачет, давайте уже оставим его в покое. Да и не могли мы на него великую пирамиду повесить без его построек, которые нам нужны были в качестве промежуточного звена в эволюции строительства. Так что нечего тут сидеть и впустую размышлять, понравится Хеопсу наша идея или нет. В конце концов, кто его спрашивает вообще? Да и вы мне на что? Ваша задача убедить его согласиться выдать великую пирамиду за свою. Выполняйте!

– Да согласится он! – самоуверенно заявил Шизл. – Каждый фараон хочет себя прославить, каким бы он ни был. А уж тем более таким великим творением, как мои пирамиды!

– Шизл, я тебе говорил когда-нибудь, что от скромности ты умрешь в последнюю очередь? Или еще нет? – язвительно спросил Хиз. – Короче, раз ты так уверен, что Хеопсу понравится наша идея, тебе тогда и выполнять эту задачу. Иди и убеждай его взять на себя великую пирамиду.

– А почему сразу я? – удивился Шизл. – Тот у нас по фараонам специалист. Я Хеопса этого в глаза не видел. Как-то не возникало до него интереса и нужды.