Вверх по спирали

– Да, много у меня имен, – спокойно отвечал Хиз, проникаясь к рассудительности Моисея все больше и больше. – Как только меня ни называли. Но, если спросят тебя об этом твои собратья, скажи им, что я – Он. Я тот, кто я есть. Я тот, кто существует. Существует прежде всего в каждом из них. Собери старейшин народа твоего, Моисей, и скажи им, что Я, Господь, Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова увидел, что творится с ними в Египте. Я услышал страдания их и решил вывести их из угнетения в землю Хананеев, где течет молоко и мед. Они послушают тебя, Моисей, и пойдешь ты вместе со старейшинами к царю египетскому. Фараону скажи, что Бог ваш призвал вас и требует, чтобы вы в пустыне на расстоянии трех дней пути принесли ему жертву. После этого попроси правителя отпустить вас для этого, заверив его, что вы вернетесь потом обратно.

– Так нам снова возвращаться в Египет надо будет или нет? – спросил Моисей больше для уточнения, нежели чем из-за непонимания, что так задумано обмануть фараона.

– Моисей, вот ты с виду умный опытный мужчина! – ответил Хиз с небольшой ноткой раздражения. – Что ты глупости всякие несешь? Более того, несешь их, понимая прекрасно, что ни в какой Египет вам возвращаться не надо будет. Или ты думаешь, что, если ты придешь и попросишь отпустить на волю всю его рабочую силу насовсем, фараон оценит твою честность и сразу же отпустит вас? Да еще и лепешек вам на дорожку прикажет испечь, чтобы вам лучше шлось?

– Да нет, я так вовсе не думал, – слегка улыбнувшись, ответил Моисей. – Я уточняю лишь на всякий случай, Господи, чтобы не возникло недопонимания и недоразумений.

– Хм, и это правильно, – довольным голосом сказал Хиз. – Но между тем про лепешки на дорожку от милахи фараона речь здесь точно не пойдет, Моисей. Более того, чтобы он вас отпустил, тебе придется не раз к нему сходить на переговоры. Фараон не согласится вас отпустить, если мне не принудить его своею божественной крепкою рукою. Я специально ожесточу его сердце, и он долго будет сопротивляться, не желая вас отпустить. За это я поражу Египет всеми чудесами моими, какие только можно представить. И тогда испугавшийся фараон перестанет упираться и отпустит вас. В глазах египтян я дам великую милость народу моему, в отличие от них, поклоняющихся иным богам. Когда вы будете уходить из Египта, вы уйдете не с пустыми руками. Вы заберете весь скот свой и всю утварь свою. Более того, вы выпросите у соседей своих египтян золотых и серебряных вещей и дорогих одежд. И они отдадут вам все, что вы захотите. Таким образом, помимо того что я поражу Египет различными чудесами и покараю его, вы еще и оберете египтян.

Моисей в ответ на это молчал. Очевидно, переваривал и анализировал услышанное, не впадая ни в панику, ни в экстаз от своей высокой миссии и обещанной ему благодати. Хизу, с одной стороны, импонировала его рассудительность. С другой стороны, он был немного раздражен, поскольку не ожидал в лице Моисея увидеть настолько мудрого человека. Хиз не мог не оценить, насколько хорошо подготовил его для своей миссии Тот. Но в то же время он понимал, что ему хотелось бы видеть в Моисее немного больше воодушевления и способности броситься с вдохновением выполнять порученное ему задание без излишней критической оценки. «Я, конечно, сам всегда считал, что тотальная преданность и исполнительность – это удел тупых. Но мне было бы более приятно сейчас, если бы он оказался немного поглупее, чем он есть на самом деле, – думал Хиз о Моисее, который тоже молча размышлял. – Хотя, может, если был бы он потупее, то не смог бы справиться с той миссией, которую мы на него возлагаем. В общем, узнаю черты Тота в нем. Собственно, кто курировал его воспитание и развитие, на того он и похожим стал. Все логично. Возможно, даже так и надо. Но мне было бы явно приятнее видеть в нем сейчас больше восторга от моих предложений без предварительного глубокого продумывания с его стороны. В конце концов, Бог я или не Бог! Уже должен в восторге колотиться от того, что я заговорил с ним, простым смертным человеком. И быть готовым броситься с восторгом исполнять все мои указания. Явно Тот постарался над формированием его характера. Видимо, поэтому я уже люблю этого Моисея, несмотря на отсутствие у него бездумного восторга от всех моих идей и тотальной веры в их осуществимость. Тот от себя ему и мою любовь по умолчанию передал… Засранец!»

– Господи, – наконец-то заговорил Моисей после продолжительного молчания, – ты говоришь, что специально ожесточишь сердце фараона, чтобы он не отпускал нас сразу. А за это ты поразишь Египет всеми чудесами твоими… А, может быть, лучше, наоборот, смягчить его сердце, чтобы он отпустил нас сразу? Тогда не придется карать Египет чудесами. Прости, что смею высказывать свое мнение, Господи, но, может, так будет для всех лучше и проще?