Вверх по течению (СИ)

– По причине незаменимости, господин фельдфебель. Некогда было унтерскую школу кончать. Я в этом городе все достать могу, даже то чего нет, – улыбается. – И от вас меня на такие же поручения дергать будут, вы не обижайтесь. Вас я также не забуду.

– Кто дергать будет?

– Теперь только адъютант генерала и майор Вахрумка. А к вам меня приставили, чтобы у вас в бюро не было ни в чем нужды, и избавить вас от беготни по инстанциям.

– Кто ж ты такой, Вахрумка? – подумал я, но как оказалось высказался вслух.

– Так вы, господин фельдфебель, этого не знаете? – округлил глаза ефрейтор до полной невозможности. – У нас это каждая собака в городе знает.

– Так и кто он? Я его знаю только как инженера строительного батальона.

Ефрейтор, понизив голос, как бы сообщая мне пикантную сплетню, выдал просто убойную информацию.

– Мать майора Вахрумки – кормилица кронпринца. По нашим обычаям кронпринц ему молочный брат. А кормилица – член семьи. Кормилицам со всем их нисходящим потомством даруется дворянское достоинство.

– А почему тогда у него фамилия не заканчивается на «форт»?

– Нет такой традиции у огемцев. Это у вас, в империи, такие заморочки. А у нас все по – простому. Что у дворян, что у простецов одни и те же фамилии.

– Кто такие огемцы? – удивился я

– Основная народность королевства. Меня кстати уполномочили научить вас огемскому языку, который в королевстве государственный, после имперского. За месяц, – опять развел руками, показывая, что он тут не причем.

– Ладно, ефрейтор, пошли знакомиться с личным составом.

– Один момент. Я только майору позвоню. Он желает лично вас представить чертежникам.

– Что ж, это правильное решение, – пробормотал я под стрекот ручки телефона конструкции «барышня, две тыщи две нули».

Представление личному составу прошло кратко и штатно. Вахрумка объявил, что с этого момента я им царь и бог, воинский начальник и мать родная в одном флаконе. И как им повезло служить под началом такого геройского фельдфебеля, отмеченного самим королем.

Мажоры вежливо выслушали офицера, не перебивая его. Вот и все.

Почему мажоры? А как еще обозвать солдат, только что призванных из вчерашних студентов, которые одеты хоть и в солдатский покрой, но не в хлопчатую бумагу, а тонкий генеральский габардин. Сапоги на них офицерские хромовые индивидуального пошива и фурнитура с пуговицами из натурального серебра? Прически фасонные. Парни все мне ровесники, но… как бы это точнее сказать? Желторотики и маменькины сынки.

Ох, и намучаюсь я с ними, пятой точкой чую.

Выведя меня снова в предбанник из чертежной комнаты, Вахрумка мне посоветовал, даже не приказал. Скорее вообще попросил.

– Савва, ты их два дня не дергай. Они мне для доклада командованию плакаты чертят. И изменений никаких, даже гениальных, не вноси пока, потому что на полигоне в это же время по этому проекту укрепрайон строят. И будут его обстреливать в высочайшем присутствии из трофейных пушек. Серьезный экзамен для меня. А улучшения в проект мы сможем внести и потом в рабочем порядке. Нам с тобой еще наставление по новой полевой фортификации писать.

Я проникся.

После ухода Вахмурки зазвонил телефон, и приятный женский голос попросил позвать «к аппарату» Найгеля Хила.

Прикрыв «говорливую» трубку рукой, я спросил у ефрейтора.

– Кто такой Найгель Хил?

– Момент, господин фельдфебель. Сейчас позову, – и Пуляк скрылся в чертежной.

Появившемуся блондинистому пухлощекому мажору и передал «слуховую» трубку и приказал.

– Сорок секунд.

И тот радостно застрекотал в трубку, торчащую из аппарата. Не обратив никакого внимания на мое высказывание.

– Да не, мам, чертим только… ничего страшного… конечно буду… пусть приготовит, как всегда… – вальяжно ворковал он на имперском языке.

Когда отсчитанные мною сорок секунд прошло, я крутанул ручку аппарата, обрывая разговор.

– Что вы себе позволяете? – взвизгнул мажор. – Я разговаривал с МАМОЙ!

– Сорок секунд вышло, – ответил я нейтральным тоном. – Вернитесь на свое рабочее место и продолжайте выполнять особое задание командования.

– Ваше поведение… ни в какие рамки не лезет?! В приличном обществе так не поступают… – начал заводиться солдат, так и не понявший что он уже в армии.

– Встать смирно! – рявкнул я. – Вы находитесь в армии, а не на танцульках в городском саду. И приказание непосредственного начальника должно выполняться точно и в срок, без пререканий. Что это за солдат, ефрейтор? Он даже нормально встать по стойке «смирно» не может. Здесь вам не тут, Хил. Кругом! Марш на место!

Когда за чертежником закрылась дверь, я приказал ефрейтору больше никого из чертежников к телефону не подзывать. И организовать ужин всем нам прямо на рабочем месте. Сегодня будем работать до упора.

А сам пошел в чертежную, которая гудела как улей. Надо же… сколько гула могут воспроизвести всего пять тушек.

При моем появлении замолкли и разбежались по своим столам.