Вверх по течению (СИ)

К тому же взгляд доктора, которым он стал на меня смотреть, мне откровенно не понравился. Холодный какой-то и отстраненный. На перевязках моих он как повинность отбывать стал. Все, что от него требовалось делал, но как-то… Не передать словами. Это только чуется.

Может это потому, что я – «крестьянское быдло» в этом шикарном дворце дворянское место занимаю? Понимаю, что не по чину и сам в догадках теряюсь. Пока списываю мое попадание в этот дворец на то, что должность у меня обер – офицерская. Но даже это не объясняет отдельной палаты.

Сейчас бы мне учебники как раз пригодились бы, раз время свободное образовалось. Но доктор остался непреклонен. Нет, и все…

В начале третьей недели (я на стуле карандашом черточки ставил, чтоб счет дням не потерять) мордатые санитары внесли стол и простой канцелярский стул и поставили их на место унесенных кроватей.

На столе появился очень простенький стеклянный чернильный прибор.

И напоследок уже один санитаров вернулся и из литровой бутыли налил в чернильницу фиолетовых чернил.

– Слышь, браток, как там дела на фронте? – попробовал его я разговорить.

– Воюют, – буркнул он, даже не поглядев на меня, и ушел.

Вот, сволочь… Жалко, что ли ему раненому воину новости пересказать, раз тут радио нет.

А после обеда сразу зашел он… Сразу по морде заметно отнюдь не инквизитор, а просто чернильная душа. Высокий такой, худой, сутулый, морда лошадиная, зубы крупные, руки холеные. На среднем пальце характерная мозоль от перьевой ручки. Мундир на нем чиновничий Департамента военной юстиции со светло – зелеными обшлагами.

Сел за стол. Вынул из кармана синие сатиновые нарукавники и неторопливо их надел. Переложил ручки на приборе и представился.

– Я, Грибан Гагар, военный юрист второго ранга, нахожусь здесь с разрешения вашего лечащего врача, чтобы снять с вас дознание. Вам понятно, о чем я говорю?

– Не совсем. С меня уже снимали подробные показания люди из полиции. Ничего большего я сообщить не могу.

– Полиция это одно – ее дело гражданские лица, а военная юстиция это другое, – завил чиновник наставительно. – Поэтому прежде чем ваше дело закрыть, я обязан составить все бумаги как положено. И так приступим. Ваше имя и фамилия?

– Савва Кобчик.

– Национальность?

– Рец. Горец.

– Подданство?

– Имперское.

– Сколько вам полных лет?

– Двадцать два.

– Семейное положение?

– Холост.

– Родственники имеются?

– Я сирота.

– Прописаны ли вы в сказках Налогового департамента?

– Нет. Работал по найму подмастерьем.

– Гражданская специальность?

– Кузнец.

– Образование есть?

– Неполное среднее.

– С какого времени находитесь на действительной военной службе?

– С мая прошлого года. Доброволец.

– Чин?

– Старший фельдфебель артиллерии.

Чиновник впервые оторвал свой взгляд от бумаг и внимательно посмотрел на меня.

– Однако стремительная у вас, молодой человек, карьера, – но быстро справился с чувствами и снова затараторил как автомат. – Нынешняя ваша должность?

– Помощник начальника Королевского артиллерийского полигона.

– Имеете награды?

– Имею. «Крест военных заслуг» с мечами и медаль «За полезное» от Ольмюцкого короля.

– А теперь расскажите в свободной форме то, что с вами произошло на дороге, когда на вас напали и вас при этом ранили.

Я вздохнул и принялся рассказывать, а он скрипел перышком, успевая все за мной записывать. Опыт большой видать у него в таких делах.

На утренней перевязке доктор холодно меня поздравил с успешным ходом выздоровления и переводе меня в санаторий для выздоравливающих воинов.

– Наконец-то у меня снова появится палата для четверых раненых на фронте, – последнее слово он выделил особой интонацией.

Доктор ушел, и вскоре санитары мне принесли мои вещи.

Заставили все их осмотреть, сверить с описью и за них расписаться на той же описи.

Слава ушедшим богам наградные золотые часы от Вахрумки оказались на месте, как и кошелек. В планшетке находились аттестат, солдатская книжка и тетрадь. И прочие мелочи оказались на своих местах. Ничего не украдено, что удивительно.

Полушубок и китель оказались тщательно отстираны от крови, но не зашиты.

Ленточки ордена и медали аккуратно отпороты от кителя и заложены в карман. (Иза моментом достала иголку и пришила мои награды на их законное место).

Даже искореженная пулей лядунка с патронами никуда не пропала.

Я оделся с помощью няни Изы, которой с благодарностью вручил за заботу обо мне золотой кройцер, введя ее в смущение. Постарался привести себя в бравый военный вид, насколько это возможно с примотанной к телу левой рукой. Все же меня еще несколько шатало. Не совсем я видимо выздоровел.

Ладно, будем посмотреть, что это за санаторий для выздоравливающих. О том, что есть за городом такие заведения в аристократических усадьбах, я уже слышал.