Вверх тормашками в наоборот-3

У него феноменальное чутьё. Может, это стакерское прошлое сказывается, но он часто, как говорится, «читал между строк». К тому же он умел слышать то, что другим людям недоступно.

В этот раз к «нашему берегу» прибило двух путниц. Странные какие-то. Мохнатка на костылях и с одним глазом – не поверите – жалости не вызывала. Что-то в ней таилось зверино-развязное. Помесь хитринки с наглостью, умение манипулировать исподтишка. Причём делала это она очаровательно.

Вторая, Беза, остро напомнила Милу – забитую, запуганную, боящуюся каждого резкого движения и громкого голоса. Я вглядывалась в девушку пристально, но она сторонилась всех. Избегая прикосновений, прятала в тени глубокого капюшона лицо.

Она невольно тревожила. Мы ехали теперь впереди, а я всё оборачивалась и смотрела на сгорбленную фигуру, что сидела на краю одного из возов. Алеста пожертвовала Безе один из своих плащей. Беза от вещи не отказалась, но не оживилась, как обычно делают женщины при виде новой тряпки. Просто накинула сверху своей одежонки и укуталась.

Росса выдала им по сухарю и куску вяленого мяса. Юла с удовольствием впивалась крепкими зубами в еду, а Беза ела осторожно, словно боялась, что посмеются или отнимут пищу. И мне пока так и не удалось посмотреть, что прячет она за теменью капюшона.

– Она мне сейчас напоминает Ренна, – поделилась наблюдением с Гелланом. – Помнишь, при первой встрече, в таверне? Когда только темень морока вместо лица?

– Она не прячется за мороком, – покачал он головой. – Просто боится. Ей так проще пережить множество незнакомых глаз, что так или иначе пытаются её рассмотреть.

Вскоре нам стало не до разговоров: погода, как и предсказывала Леванна Джи, резко испортилась, поднялась метель, завыл ветер, что бил прямо в лицо и нещадно сёк кожу ледяной крошкой.

Ветер забирался под одежду, забивал дух. Хотелось развернуться и ехать к нему спиной, чтобы хоть немного отдышаться.

Мы свернули с основного пути, и ехать стало ещё сложнее.

– Придётся потерпеть! – прокричала Леванна. Голос её прозвучал глухо, она закашлялась, захлебнувшись воздухом.

Лошади тянули возы и фургоны из последних сил. Неваляшка с трудом переставляла ноги.

«Как хорошо, что Юла и Беза попались нам на пути, – подумала я. – Им, пешим, пришлось бы туго в такую погоду».

К счастью, вскоре показались тёмные домишки, заваленные снегом. Странное место. Я не сразу поняла, что не так, а потом до меня дошло: ни огонька, ни лая собак. Только вой метели да скрип чёрных деревьев, что стояли частоколом у нас на пути, окружая постройки почти ровным полукругом.

– Заброшенное селение, – пояснила Леванна, – не самое лучшее место, но выбирать не приходится.

Она повела нас к большому дому – приземистому и плосковатому, как обкатанный ветрами валун. Там мы и остановились. Я прям услышала дружный вздох облегчения, пронёсшийся среди моих попутчиков.

Распрягали лошадей и уводили их в холодную, но довольно хорошо сохранившуюся конюшню.

Я впервые увидела, как вспыхнули огни из ладоней Иранны. Она освещала путь, когда мы, уставшие и задыхающиеся, вваливались в двери незнакомого жилища.

Сразу стало понятно: здесь давно никто не живёт. Запустение, толстый слой пыли. Холод. Но выстуженный воздух тих и не подвижен. Какое блаженство после улицы!

Мебель покрыта инеем, что серебрится в полутьме. Промёрзшие стены сверкают, и почему-то жутко от этого холодного блеска.

Иранна водит руками, давая разглядеть помещение. Даже под голубовато-белым инеем видно: в доме все вещи на месте. Словно люди недавно вышли и забыли вернуться. Большой стол. Добротный камин. Возле камина – дрова горкой. Стулья, шкафы, полочки – гармоничны, создают уют, но вместо удовольствия хочется поёжиться. Занавески на окнах стоят колом.

Что-то не так. Ускользает, хоть и смотрю во все глаза.

Иранна невозмутимо возится возле камина, забрасывает внутрь дрова и поджигает. Мы топчемся в большой комнате, как стадо бизонов. Никто не решается ни присесть, ни пройти глубже. Нет желания исследовать дом. Кажется, что низкий потолок давит на голову и становится трудно дышать, хотя воздуха здесь хоть отбавляй.

– Чёрное. Здесь всё чёрное, – доходит до меня, когда я в очередной раз обвожу помещение взглядом.

– И-и-и, – подаёт голос Юла и первой отходит от двери. Опираясь на костыли, подходит к широкому стулу, смахивает рукавом иней и садится. У неё – довольное лицо. С другой стороны, я её другой и не видела. Всё время улыбается, а единственный глаз светится ироничной весёлостью. – Что бы здесь ни произошло, это было давно. По-моему, нет причин пугаться.

– Чёрный мор, – отозвалась устало Леванна. – Уже безопасно. Наверное. Она кинула на меня взгляд, и я почувствовала, как напрягся Геллан. – Всё равно у нас не было другого выхода. Располагаемся. Ночь будет длинной.

И народ пришёл в движение. Захлопотала деловито Росса. Отдавала чёткие команды Алеста. Суетились Инда и Офа. Люди и нелюди разбрелись по дому, готовили комнаты для ночлега. У порога переминался с лапы на лапы Йалис, вздыхал и виновато смотрел на лужу, что постепенно натекала с его длинной шерсти.