Вверх тормашками в наоборот

— Не ведьма. Один из немногих городов, где властитель — мужчина.

— Ого! Оказывается, не всё пропало в датском королевстве!

Геллан не всегда понимает, о чём говорит небесная девчонка, но старается улавливать смысл мыслеобразов, а не вслушиваться в незнакомые слова.

— Властитель Панграв не тот, кто устранится и будет смотреть на всё со стороны. Он купается в своей власти. Ему нравится… играть, плести интриги, следить за понятным только ему порядком. Возможно, в Зоуинмархаге по-другому нельзя: слишком разные там люди околачиваются. Лучше Панграву дорогу не переходить и на глаза не попадаться без надобности.

— Можно сказать, ты меня запугал. Трепещу. Как думаешь, он захотел бы умыкнуть небесный груз?

Геллан слегка натягивает поводья.

— Только сумасшедшему придёт в голову подобная мысль. Небесный груз можно отдать, но выкрасть, выманить — чушь.

— А Иранна говорила…

— Меньше бы ты подслушивала, Дара, — леденит он холодом в голосе, — небесные грузы крали после… миссии, когда становились они просто вещами, раритетами. А если кто рискнёт, пожалеет сотни раз.

— Не злись, пожалуйста. Ты же знаешь: я вначале болтаю, а потом думаю. Там ты покупаешь охранные руны? — переводит разговор на другое.

— Да. У магов.

— Вы ж их терпеть не можете.

— Стакеров тоже терпеть не могут, но когда становится жарко, не гнушаются просить о помощи. Иногда мы все… нуждаемся в помощи. Не имеет значения, нравимся друг другу или нет.

Девчонка понимающе кивает, и какое-то время они едут молча.

— Я волнуюсь, — говорит она в рассветных сумерках.

Он знает: мысли её, пугливые, как мерцатели, мотаются со стороны в сторону, скачут и бегают по кругу.

— И дело не в том, что увижу много нового. Тревожно как-то…

— Всё будет хорошо, Дара, — говорит он, чтобы её успокоить, но уверенности и спокойствия не чувствует: если было бы можно, плюнул бы на ярмарку в Зоуинмархаге и никуда не поехал.

Они вошли в городские ворота на рассвете следующего дня. Добрались без происшествий. Дорога даже девочкам показалась лёгкой. Слишком лёгкой.

— Дара, Мила, едете всегда рядом, как можно ближе ко мне, — командовал сухо и сурово.

Девчонки послушно жались и не возражали. Рядом бежали Зинн и Кинн, распугивая безродных шавок глухим рычанием и демонстрацией острых клыков.

— Какие узкие улочки, — заметила Дара, — похоже на лабиринт, где можно заблудиться.

— Скоро мы попадём на рыночную площадь — там попросторнее, но тоже легко потеряться.

Он заметил, как поглубже натянула капюшон Дара, скрывая лицо. Она внимательно рассматривала неровную мостовую, кидала осторожные взгляды на разношерстный сброд, на призрачные тени в серых хламидах, что жались к стенам неказистых домишек, на подвесные мостики, что, покачиваясь, ловили за пятки нерасторопных горожан.

Она походила на мальчишку и не очень выделялась среди мужчин, сопровождающих повозки с товаром. Он пожалел, что Мила не носит штаны. Пожалел, что маленькая сестричка едет на лошадке, а не сидит в фургоне, спрятанная от чужих взглядов за прочной парусиной. Ей было неуютно и страшно, но любопытство пересиливало: Мила впервые въезжала в город на лошади и хотела получить свою порцию впечатлений.

Ярмарка оглушила и закружила цветной спиралью. Девчонки словно свежего воздуха глотнули.

— Не отставать и не останавливаться, — сурово скомадовал он, видя, как разбегаются глаза и открываются рты у Милы с Дарой, — позже я проведу вас по рядам, и вы сможете купить, что захотите.

— Ну да. Вначале дело, развлечения потом, — легко согласилась Дара и похлопала рукой по Софкиному боку. — Ничего, мы всё успеем.

Мила кивнула. Орущий на разные голоса хаос пугал и одновременно притягивал. Девчонки спешились и обосновались рядом с меданами, которые неспешно выкладывали товары.

Целое действо: расправлялись шкуры, выставлялись горшочки с диким горным мёдом, мешки с тончайшим невесомым пухом и в самом конце — украшения. По всем товарам заботливо прошлись проворные пальцы с яркими ногтями, чертились знаки удачной продажи, и только затем подключились бойкие голоса. Горластые меданы знали, как привлечь покупателей.

Первой и почти молниеносно ушла разноцветная шкура за неприлично большие деньги, а затем пошло-поехало. Дара не ошиблась: украшения тянули магнитом всё женское поголовье ярмарки. Хорошенькой бирюзовой Уме можно было не нахваливать товар: достаточно гордо выпячивать грудь, украшенную колье, да умело потряхивать бусиками на запястьях.

Мила с Дарой в торги не вмешивались, но азарт захватил девчонок настолько, что они только удовлетворённо ахали да провожали глазами уплывающий с прилавков товар.

Пора и делом заняться, пока они увлечены торговлей. Геллан незаметно отошёл в сторону и направился к дальнему концу рынка. Кто-то резко сжал его руку. Инстинктивно хотелось ударить, но тут же он почувствовал эту энергию: девчонку трудно спутать с кем-то ещё.

— Дара. — постарался, чтобы голос звучал как можно суровее.

— Геллан. Я же твоя третья нога, помнишь?

Он закрыл глаза и досчитал до десяти.

— Я все равно пойду с тобой. Ты обещал меня защищать. Но как ты защитишь, если будешь там, а я здесь?