Вверху над миром

— Скорее всего, это мнимая потеря памяти. Она знает, что пару дней находилась в отключке, и поэтому ей кажется, будто порвана связующая нить. Вот увидите: если задать ей нужные вопросы, она все вспомнит.

Они снова медленно зашагали.

— Не знаю, — с сомнением сказал доктор Слейд. — В моем случае провал вполне реальный. Выпал целый период.

— И до сих пор не восстановился! — воскликнул Гроув.

Чувствуя, что его вызывают на разговор, во время поездки доктор Слейд решил рассказать Гроуву о границах этого временного промежутка, используя некоторые ориентировочные даты и считая на пальцах дни до и после. Вместе они подсчитали, что потерянное время занимает от тринадцати до пятнадцати дней.

— Восстановить в памяти эти дни — теперь главная цель моей жизни, — сказал доктор Слейд, пытаясь улыбнуться. Обжигающий ветер резко хлестнул его по лицу, так что у него перехватило дыхание.

— Они вернутся, волоча за собой хвосты, — Гроув слишком быстро ехал по ухабистой тропе, не сводя глаз с дороги.

По-прежнему загорая в одиночестве посреди все более накалявшегося патио, Дэй пыталась реконструировать ключевые сцены, подробности которых могли бы воскресить какой-нибудь фрагмент недостающего материала. Но это было все равно, что искать на берегу вчерашние следы. Она сердилась на Тейлора за то, что он ушел, хотя она просила не делать этого: без него она осталась наедине со своими заботами. Она была уверена, что у них больше шансов решить собственные проблемы вместе, нежели по отдельности.

Когда прислуга пришла убрать в комнате, Дэй набросила рубашку и какие-то брюки и побрела через весь дом к парадному входу. На улице казалось немного прохладнее. Несколько пыльных тропинок вели в разные стороны: та, которую выбрала она, пролегала вначале вдоль стен дома и сада. Вскоре тропинка пошла под уклон и свернула налево. Невзирая на жару, Дэй медленно шагала, поднимая сандалиями пыль. Затем развернулась и возвратилась на ранчо быстрее, чем ушла с него. Уже во дворе она услышала голоса, доносившиеся из sala, и заглянула туда.

— Жаль, что ты этого не видела, — сказал ей Тейлор. — Там везде ручейки цианида.

Она коротко рассмеялась и взяла коктейль, который протягивал ей Гроув.

— Именно этого мне и не хватает — капельки хорошего цианида.

Столовая представляла собой небольшой музей доколумбова искусства: ее стены были изрезаны нишами, где хранились маски и скульптуры. Гроув захотел пообедать здесь, утверждая, что снаружи чересчур жарко. Затем разгорелся спор с Лючитой, возражавшей, что из-за кондиционера в столовой слишком холодно. Как только сели за стол, она опять вернулась к этой теме.

— Мало того — ты еще подаешь нам «виши» со льдом, — пожаловалась она.

— А, колотун старой наркоманки. Здесь ведь жарко, — Гроув взглянул на Дэй, ища поддержки.

— Для меня в самый раз, — безразлично сказала она, одновременно сплетя ноги, поскольку было зябко и неуютно.

— Превосходно, — сказал доктор Слейд.

— Ты же в куртке, — сказала ему Дэй и запнулась. — Что это за божество? — поинтересовалась она вскоре, показывая на большую каменную скульптуру, высившуюся в дальнем конце комнаты.

Гроув почтительно взглянул на статую.

— Это Шиулок — бог жизненной силы. Его называют Отцом Фурункулов. Весит четырнадцать тонн.

— А я думал, гораздо больше, — угрюмо сказал доктор Слейд: он считал, что нелепо окружать обеденный стол кривляющимися рожами и злобными мордами.

— В том-то все и дело, — подхватил Гроув. — Камень — пористый. На него выдавливали фурункулы, и он всасывал гной.

— А, — сказала Дэй, глядя в свой стакан с «виши».

— Бог жизненной силы, — повторил доктор Слейд как бы обдумывая это понятие.

— Где вы всем этим разжились? — спросила Дэй Гроува.

— Откопал на собственной земле. Самые крупные находки отобрало правительство. Но в мастерской есть один мамонт, которого вы обязательно должны посмотреть.

— Ручаюсь, потом две недели спать не будете, — очень серьезно предупредила ее Лючита.

— Не терпится взглянуть, — сказала она Гроуву. — А что это такое?

— Просто божество. Правда, на нем — змеи и пауки, вот она и боится.

«Что я здесь делаю? — спросила она себя. — До чего нелепо сидеть в этой ледяной комнате с двумя разобщенными молодыми людьми! Оставаться здесь и дальше — бессмысленно». Она подозревала, что заставить Тейлора действовать будет трудно. Возможно, понадобится устроить сцену, но она была готова и к этому, если он вдруг станет возражать. По крайней мере, она с удовлетворением поняла, что больше не колеблется.

Сразу после обеда, пока Лючита и доктор Слейд пили кофе в крытой галерее, Гроув повел ее в комнату, где стояла огромная статуя. Позади нее из окон в вышине лился свет: у Дэй возникло стойкое ощущение, будто скульптура живая и наделена сознанием. Гигантская каменная глыба как бы застыла в ожидании. Дело не в том, что ее украшали змеи и пауки или, возможно, сердца и черепа. Живым был сам камень.

Откуда-то над головой доносилось отчаянное жужжание одинокой мухи, бившейся в оконное стекло. Воздух в комнате был горячий и неподвижный. Чем дольше они сидели молча, тем весомее становилась статуя.