Вводное слово в искусство перевода

Явления языкового соответствия составляют содержание четырех групп или «аспектов» или «подсоответствий». С одной стороны вступает в игру известный формальный аппарат, который содержит две грани или два подсоответствия. Это лексическая и грамматическая грани, или морфологические особенности соответствия. В этой сфере преобладают формальные законы корреляции. Например, если фраза состоит из одного только слова, то перевод здесь управляется главным образом этими двумя компонентами. Но с другой стороны управляют две другие грани, в которых наиболее полно и наиболее глубоко проявляется и выражает себя традиция. Это касается фразеологического и стилистического подсоответствий. Из всех этих четырех граней наиболее резвую подвижность показывает лексическое подсоответствие. Самые легко ощутимые явления развития языка наиболее выпукло проявляют себя именно в этой грани — лексической. Все прочие являются более консервативными гранями. Но именно в них заложены те особенности, из которых выкристаллизовывается язык как структура, как система, как процесс, и в конечном счете, как системопроцесс. Это комплекс, непрерывно меняющийся во времени.

Само собою разумеется, овладение и манипулирование формальным аппаратом языка — дело довольно простое. Но что касается второй пары или граней соответствия (подсоответствий) — а именно фразеологического и стилистического подсоответствий, то они представляют собой аспекты, наиболее насыщенные традицией языка. И именно в них покоится то, что часто называют чувством языка, душой языка и прочими высокими терминами, сущность которых заключается в том, что только эти грани или подсоответствия придают переводу ту законченную форму, при которой произведение начинает выглядеть так, как будто оно было оригинально написано на языке №2. И в этом, собственно, главная трудность задачи. Во всем, что касается языка, при переводе необходимо ориентироваться на законы языка №2. Разумное манипулирование этой второй парой граней (компонентов) соответствия во сто крат труднее, чем манипулирование первой парой. Изящная игра второй пары соответствия дает идею о всестороннем владении языком, о владении духом языка. Пренебрежение особенностями этой второй пары делают перевод вообще невозможным.

Трактуя пару «русский-эсперанто», нетрудно заметить, что всякий начинающий (а зачастую и лица, считающие себя квалифицированными знатоками) пользуется традиционными связями русского языка. И, применяя эсперанто, просто слово в слово заменяет лексику своего родного языка словами эсперанто. Одним словом, смотрят на эсперанто, стоя на базе русского языка. Это делает текст лишенным жизни, «деревянным». Все дело в том, что эсперанто имеет свой собственный стиль. И в процессе перевода нужно с самого начала приучить себя смотреть на русский язык с позиции эсперанто, потому что перевод (в 3 смысле) всегда есть произведение языка №2. И поэтому законы языка №1 применимы только для того, чтобы хорошо понять смысл, идеи, предметы, выраженные на языке №1. Но в дальнейшем переводчик, усвоив и освоив содержание, выраженное на языке №1, должен забыть этот язык и заново выразить это освоенное содержание на эсперанто.

При переводе с одного национального языка на другой переводчик по отношению к одному из них чувствует себя иностранцем. Совсем иначе дело обстоит с переводом на эсперанто. Здесь само понятие «иностранства» не существует. Человек, владеющий этим языком, ощущает в нем свою национальную «собственность», и поэтому манипулирует в процессе перевода с той же степенью свободы, инициативы и «дозволенности», с которой ведет себя переводчик национального языка, переводящий на свой родной язык.

Этому способствует также тот факт, что эсперанто-лексика является более моносемантичной, чем лексика национального языка. А традиция, которая шаг за шагом внедряется в эсперанто, в большой степени определяется логикой и «здравым смыслом». Но, конечно, и здравый смысл в различных языко-системах несет на себе следы этих систем. Поэтому здравый смысл эсперантистов является категорией, которая на каждом шагу и каждую минуту контролируются в жизни теми отголосками, которые приходят от представителей других национальных языко-систем. И поэтому рождающаяся в определенной «лингвосистеме» и несущая на себе в течение известного промежутка времени следы этого «первородства» форма языка эсперанто далее становится общепринятой и переходит в норму или отрицается, отбрасывается и исчезает.

Если провести аналогию между переводом с национального языка на национальный и с национального языка на эсперанто, то на данном этапе, с одной стороны — это как бы пересадка с одного курсирующего поезда на другой иного направления. С другой стороны — это пересадка с поезда в лес, где необходимо самостоятельно разыскивать или прорубать путь. Но и перспективы при этом различные. С одной стороны — ограниченность стенками вагона, с другой — широкий пейзаж и манящие дали.