Вы хотели войны? Вы ее получите!

Ее приняли за дорожную проститутку! Докатилась!

– Порядочные девушки по ночам не шляются! – крикнул водитель, хлопнул дверью и погнал дальше свой грузовик.

– Еще и учит! Любитель дорожный шлюх…

Яна достала сигареты, закурила. Может, под утро кто подберет… В сумочке у нее лежал баллончик с газом, жалкое средство отстоять свое право на жизнь.

Отбиваться буду до последнего…

У вас тут провальная зона

Под утро Иван проснулся с тяжелой, будто из дуба срубленной, головой. Разлепил глаза: хвать – рядом пустое место.

– Янка, ты где? – добродушно прогудел он, натянул решительно штаны, футболку, вышел в столовую, почесывая голову. Навстречу появился, словно его зеркальное отражение, помятый несвежий Петр.

– Янку не видел?

– Не, а…

Иван заметил, что исчезла и ее сумка, выскочил на улицу.

Петух, торчавший посреди двора, встряхнулся и жизнерадостно прокукарекал.

– Раньше кукарекать надо было! – расстроился Иван.

Следом на свет божий появился Петр.

– Пропала? – недоуменно спросил он.

Из сарая в спортивном костюме вышла Вера с пустыми ведрами в руках: кормила скотину.

– Ты Янку не видела? – хмуро спросил Петр.

– Не-ет… – очень искренне удивилась Вера.

Иван мрачно подытожил:

– Значит, уехала. Поеду, пожалуй, и я…

– А как же рыбалка, мы ж договорились! – обиделся Петр.

– Да какая тут рыбалка! – отмахнулся Иван. – Самую рыбку-то и упустили. Поеду… Ну, вот куда ее черти ночью понесли?

– Не случилось бы что… – произнесла Вера и испуганно глянула на мужчин.

– Поеду искать.

Иван пошел за дорожной сумкой, Петр спросил вслед:

– А позвони попробуй по телефону. Телефон есть?

– Есть, но у вас тут не берет, провальная зона.

– Еще скажи, и люди исчезают, – буркнул Петр. – Верка, собери Ивану Родионовичу чего-нибудь поесть на дорогу. Ну, раз так решил, слово – закон.

Вера кивнула, ушла в хату.

Иван вернулся с сумкой.

– Ну, что Петро… Спасибо тебе за прием. Жди, скоро соберемся, я дам знать.

* * *

Собирая в сенях на дорогу огурцы, помидоры, домашнюю колбасу, сало, хлеб, квас в литровой бутылке и прочую снедь, Вера краем уха уловила самое важное в разговоре мужчин и нахмурилась. Уж натерпелась она от этих мужских сборов, командировок, засекреченных поездок, когда не знаешь, приедет ли живой, покалеченный или совсем на голову тронувшийся. Жена спецназовца – удел героический… Только пусть эту обузу с килограммом орденов и медалей носит кто-то другой. А она уж нахлебалась.

Тут в сенцы вышла Любаша, с растрепанными солнечными волосиками. Увидела мамку хмурой, сказала как можно ласковей:

– Доброе утро, мамочка! Чего-то случилось, на папку сердишься?

– Да, нет, дочура… Тут гостья наша куда-то тихо ночью уехала, никому не сказала.

– А-а… – протянула она, удивляясь странным городским людям.

Вера попихала продукты в два объемных пакета, вышла во двор.

Мужики все обнимались на прощанье.

– Спасибо тебе, Вера, за гостеприимство, – поклонился Иван, прижав руку к сердцу. – Дай бог счастья вашей семье на долгие лета.

– Приезжай, Иван Родионович, – легко улыбнувшись и так же слегка обозначив поклон, ответила Вера. – Будем всегда рады.

«Деревенская Мона Лиза, повезло Петьке», – подумал Родин, хотел поймать ручку для поцелуя, но не успел: Джоконда просчитала все вперед.

– Не, забудь, командир, я на связи, – подхрипшим голосом напомнил Корытов и показал свой мобильник размером чуть ли не в футбольное поле.

Петр открыл ворота своего царства, Иван, приняв дары, положил их на заднее сиденье, сел в машину, посигналил на прощание и покатил по полевой дороге.

Супруги проводили автомобиль взглядом, пока он не исчез за холмами.

– И кудай-то ты собрался? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, поинтересовалась Вера.

– Куда, куда… – отрубил все попытки учинить допрос Петр. – На кудыкину гору. Поменьше уши развешивай.

Стереть его из памяти, своей и телефонной