Вы хотите поговорить об этом? Психотерапевт. Ее клиенты. И правда, которую мы скрываем от других и самих себя

– Я не хочу, чтобы вы меня спасали, – говорю я. – Я глава семьи, а не дева в беде.

Он смотрит мне в глаза. Я отвожу взгляд.

– Никто вас не спасет, – тихо говорит он.

– Но я и не хочу, чтобы меня спасали! – настаиваю я, в то время как часть меня удивляется: правда? Разве не все в глубине души этого хотят? Я думаю о том, что люди приходят на психотерапию, ожидая улучшения, – но что такое это самое «улучшение»?

На холодильнике в моем офисе висит прилепленный кем-то магнит, на котором написано: «ПОКОЙ. ЭТО НЕ ЗНАЧИТ ОКАЗАТЬСЯ В МЕСТЕ, ГДЕ НЕТ ШУМА, БЕД ИЛИ ТЯЖЕЛОЙ РАБОТЫ. ЭТО ЗНАЧИТ БЫТЬ В ЭПИЦЕНТРЕ ВСЕГО ЭТОГО И ВСЕ РАВНО ОСТАВАТЬСЯ УМИРОТВОРЕННЫМ В СЕРДЦЕ СВОЕМ». Мы помогаем пациентам найти покой, но, скорее, другого плана, чем тот, которого они сами ждут. Как сказал покойный психотерапевт Джон Уикленд: «До успешной терапии одна и та же дерьмовая вещь случается снова и снова. После успешной психотерапии случается одна дерьмовая вещь за другой дерьмовой вещью».

Я знаю, что психотерапия не растворит в воздухе все мои проблемы, не предотвратит развитие новых и не поможет мне всегда быть в просветленном состоянии. Психотерапевты не проводят операции по пересадке личности, они лишь сглаживают острые края. Пациент может стать менее раздражительным или осуждающим, более открытым и способным подпускать людей ближе. Другими словами, психотерапия – это о том, чтобы понять, кто ты есть. Но часть познания себя – не знать себя, забыть ограничивающие, загоняющие в ловушку истории, которые ты рассказываешь себе о себе. Все это – чтобы жить своей жизнью, а не мысленной историей.

Но как помочь людям сделать это – другой вопрос.

Я мысленно прокручиваю в голове свои проблемы. Должна написать книгу, чтобы иметь крышу над головой. Отвергла возможность написать книгу, которая могла бы обеспечить крышу над головой на долгие годы. Не могу написать глупую книгу на глупую тему, которая делает меня несчастной. Должна заставить себя написать глупую несчастную книгу о счастье. Пытаюсь заставить себя написать глупое несчастное счастье, но обнаруживаю себя в Фейсбуке, завидующей всем тем людям, которые умудряются справляться со всем дерьмом в своей жизни.

Я помню цитату Эйнштейна: «Ни одну проблему нельзя решить на том же уровне сознания, на котором она возникла». Мне всегда казалось, что в этом есть смысл, но, как и многие из нас, я думаю, что способна найти выход из всего, обдумывая то, как я нашла вход.

– Я просто не понимаю, где здесь выход, – говорю я. – И я не только о книге. Я имею в виду все, что произошло.

Уэнделл откидывается назад, выпрямляет и снова скрещивает ноги, потом закрывает глаза – кажется, он так делает, когда пытается собраться с мыслями.

Когда он снова открывает глаза, мы какое-то время сидим молча – два психотерапевта, которым комфортно быть вместе в долгой тишине. Я откидываюсь назад и упиваюсь этим чувством, думая о том, как бы мне хотелось, чтобы каждый мог делать так в повседневной жизни – просто сидеть с кем-то без телефонов, ноутбуков, телевидения или дурацкой болтовни. Просто присутствовать. Подобное сидение одновременно расслабляет меня и заряжает энергией.

Наконец Уэнделл заговаривает.

– Мне вспоминается, – начинает он, – один известный мультик. Герой там вроде как узник, и он трясет прутья в отчаянной попытке выбраться – но справа и слева от него нет решетки.

Он делает паузу, позволяя образу всплыть в моей голове.

– Ему надо всего лишь обойти вокруг. Но он все равно отчаянно трясет решетку. И большинство людей именно такие. Мы чувствуем себя запертыми, загнанными в эти эмоциональные клетки, но всегда есть выход – если мы хотим его видеть.

Он позволяет этим последним словам повиснуть между нами. Если мы хотим его видеть. Он делает жест в сторону воображаемой тюремной камеры, предлагая и мне увидеть ее.

Я отворачиваюсь, но чувствую на себе взгляд Уэнделла.

Я вздыхаю. Ладно.