Вы любите пиццу?

– Весьма сожалею, но меня так долго заставляли быть вежливой, что сегодня мне это стало поперек горла!

– Я вижу, вы упрямы?

– Нет, это не упрямство, скорее, целеустремленность!

– Насколько я понимаю, нам остается лишь вернуться?

– Тут я совершенно согласна с вами.

В холле гостиницы Одри распрощалась с Аланом, сказала, что не спустится к обеду и просила извиниться от ее имени перед миссис Рестон. Это избавит всех от тягостных объяснений.

– Может быть, вы мне хотя бы скажете, где собираетесь остановиться в Неаполе?

– Вероятно, в «Макферсоне».

– В таком случае доброго пути, Одри… Надеюсь, это путешествие, которого я не одобряю, все же вернет мне ваше доброе расположение.

– Кто знает?

Мисс Фаррингтон отлично понимала, что идет на безумную авантюру, но это-то ее и притягивало. Девушке любым способом хотелось утвердить свое я. Она уже собиралась ложиться, когда в комнату неожиданно ворвалась миссис Рестон. То, что она забыла постучать в дверь, в достаточной мере показывало, насколько мать Алана, столь приверженная приличиям, вышла из себя.

– Одри! Алан сообщил мне, что вы уезжаете!

– Да, это правда.

– В Неаполь?

– В Неаполь!

– Это ужасно и… и постыдно! Просто скандально!

– В чем же?

– Но… но просто неприлично, и все!

– Я устала, миссис Рестон, а завтра мне предстоит длительное путешествие…

– Одри, вы отдаете себе отчет, что, поступая таким образом, глубоко раните Алана?

– Весьма сожалею.

– А вы понимаете, что его чувства к вам могут из-за этого совершенно измениться?

– Тем лучше.

– Что?

– Я полагаю, миссис Рестон, что не выйду замуж за вашего сына, во всяком случае до тех пор, пока он не станет сиротой.

Эйлин не сразу поняла, что имела в виду Одри, но когда смысл сказанного до нее дошел, почтенная дама выразила свое возмущение таким негодующим рыком, что один из постояльцев, занимавших соседнюю комнату, бросился звонить в приемную гостиницы и выяснять, допускают ли правила содержание в комнатах крупных животных. Услышав отрицательный ответ, постоялец обозвал дежурного лжецом, ибо, судя по голосу, рядом с ним обитает опасная тварь весьма внушительных размеров. Его вежливо заверили, что тут какая-то ошибка. Постоялец возразил, что приехал в Геную вовсе не для того, чтобы его поселили в зоопарке, и завтра же утром покинет гостиницу. Администратор воспринял заявление скептически, но все же из любопытства послал коридорного взглянуть, что творится у мисс Фаррингтон. Слуга вернулся с сообщением, что у английской мисс все в порядке, но на лестнице он столкнулся со здоровенной теткой, по-видимому озверевшей от ярости и готовой на любые чудачества. Из-за этого замечания слуги миссис Рестон, сама о том не подозревая, на несколько дней превратилась в объект самых пристальных наблюдений.

Какой-то мальчуган предупредил Марио, что Константино Гарацци приглашает его пропустить стаканчик сегодня вечером. Гарофани понял, что приятель должен сообщить ему решение Синьори, и ответил, что не преминет зайти. Серафине пришлось укреплять мужество супруга. Почтенная матрона не сомневалась, что сегодня все обойдется наилучшим образом – ее никогда еще не обманывали предчувствия. Марио не посмел бы усомниться в правоте жены, но до конца уверовать в точность ее предсказаний он тоже не мог. Опять же этот вандал Дино, как говорится, утешил, заметив, что, уж коли нравится делать глупости, будь готов и расплатиться за них. Вообще, надо сказать, поведение Дино все больше сбивало домашних с толку.

Короче, когда в условленное время Марио постучал в ставень Гарацци, он чувствовал себя далеко не блестяще.

– Это ты, Гарофани?

Гостю пришлось собрать всю свою волю, чтобы наконец ответить утвердительно. После этого он оказался в темной каморке, но вместо синьоры Гарацци на ее стуле восседал мужчина. Марио видел лишь его спину. Он повернулся в сторону приятеля, но тот, поднеся палец к губам, лишь прошептал:

– Это Марио Гарофани, синьор.

– Хорошо. Пусть сядет лицом к двери.

Марио растерянно выполнил приказ. Сухой тон таинственного собеседника произвел на него крайне неприятное впечатление.

– Марио Гарофани, Гарацци передал нам все, что вы ему рассказали по поводу весьма прискорбных событий в Генуе. Мы навели справки. Вашего шурина Рокко действительно убили, а ваш сын Альдо спасся благодаря вмешательству пары британских туристов, чьи имена нам тоже известны. Следовательно, с вашей стороны речь идет не о злом умысле, а лишь об оплошности.

– Но, синьор, Рокко и…

– Молчать! Можете говорить, только если я о чем-то спрошу. Учитывая, что одного из членов вашей семьи убили, а другого ранили, мы даем вам шанс. Вы согласились участвовать в сделке и взяли товар. Вам известна его стоимость, не так ли?

– Верно, синьор.

– Вы передали его получателям?

– Нет, синьор.

– Вы можете вернуть его нам?

– Нет, синьор.

– В состоянии ли вы сейчас или в ближайшее время возместить нам его стоимость?

– Нет, синьор.

– Судя по вашему рассказу, нападение совершили неаполитанцы?

– Альдо уверен в этом. Он слышал, как они ругались.