Вы. Мы. Они. Истории из обычной необычной жизни

– Пап! Я в шоке. Хотя это и не мама писала. Между прочим, FIAC кончился вчера, а мама прилетает только завтра.

– Я тоже в шоке.

– Держись, папуля. – И поцеловав меня в нос, малявка ушла к себе в комнату.

Я позвал горничную.

– Наташа, найдите в мусорном ведре все лекарства и порошки, которые я только что выбросил, и принесите их в мой кабинет. Может быть, они мне самому понадобятся завтра. Посмотрим еще, кто, чего и куда насыпет.

Джессика пренебрежительно фыркнула и ушла к себе на подстилку, не сказав ни слова.

По каналу «Иллюзион» начинался гениальный и никогда неустаревающий фильм 1961 года «Развод по-итальянски».

«Или все-таки вместо юридического малявке пойти на журфак?» – мелькали мысли у меня в голове. – А что если позвонить любимой. Сказать, что смотрю кино и скучаю. Тем более что это правда…».

В это время раздался звонок.

– Ну и с кем ты был на «Золотом орле?»

– С Юлей.

– С какой такой Юлей? Я все читала!

«В главных ролях: Марчелло Мастроянни и Стефания Сандрелли. Режиссер Пьетро Джерми» – донеслось с экрана.

Фильм был черно-белым.

Эпистолярный жанр

«Люба!

Да, да, да. Я должен признаться. Я застенчивый человек. Мне трудно вам все сказать, вернее, высказать. Вот я и решился на эпистолярный жанр. Тем более что в конце письма стоит только нажать на клавишу – и через секунду оно у вас.

Писать о чувствах непросто. Мне непросто вдвойне. Вы же все знаете: я давно и глубоко женат. Дети и обязательства лишили меня некоторого романтизма. Или мне это только казалось? По крайней мере, я надеюсь, что по-прежнему такой же романтик, каким был когда-то. В тот вечер, когда нас познакомила Наташа, в груди что-то екнуло. Мне даже показалось, что и я вам был не безразличен. Или я заблуждался?»

– Саша, хочешь кофе?

Пришлось быстро закрыть текст. Последний человек, который должен это видеть, – любимая. И кофе я совсем не хочу. Спасибо. Зачем я сдуру начал писать эту хреновину дома? На работе спокойнее, хотя там времени почти нет. Эта разводится. Того посадили. Раздел имущества. Лолита с мужем. Негодяй Гусев. Футболисты и алименты. Пока на даче есть свободная минута – буду писать.

«Я помню, во что вы были одеты, но намного интереснее земного были ваши глаза, ваша красота, ваш взгляд, ваши руки».

Блин. А какие у нее руки? Откуда я знаю, какие у нее руки? Напишу сейчас про тонкие пальцы, а у нее сосиски. Подумает, что издеваюсь. Оставить на всякий случай? Любовное письмо должно быть любовным письмом. Девушкам обычно нравится это. Даже с пальцами из сосисок. Оставлю.

«Вы можете и не отвечать на это письмо. Но я буду ждать. Ждать, как не ждал, может быть, никогда. И объясню почему».

– Александр Андреевич! Вы пойдете с Джессикой гулять? Или я схожу? А то она извелась уже вся: какать хочет.

Достала. Я про любовь, а она про собачьи какашки. Не видит, что я работаю? Сама пусть сходит, на то и горничная. А последнюю фразу надо убрать. Перебор.

«Я знаю, вы ответите, написав всю правду. Морально я готов прочесть: «Вы очень милы, дорогой друг. Но с женатыми мужчинами я не встречаюсь. Простите. Кроме того, я знаю вашу супругу и хорошо к ней отношусь». Морально я готов прочесть? Нет. Я обманул вас. Не готов».

Вот так-то лучше. Красивый и обескураживающий оборот. Пойдем дальше. Стоп. Кто сказал, что она знакома с женой? Иду по тонкому льду. Зачем рисковать? Вычеркиваю.

«Понимаю, что в жизни женатого мужчины трудно поставить скобки. Мне часто рассказывают, как сложно уходить от любимой, оставляя с ней свое сердце, и как безумно тяжело возвращаться к себе в дом, где нет той единственной, которая не покидает ни душу, ни голову».

Круто. Круто и красиво. Пошли дальше.